Граф Кавур. Человек, который создал Италию - страница 17

Вдобавок ко всему в столичном обществе были наслышаны о неблагонадежных политических воззрениях Кавура-младшего, о его похождениях в Генуе и небезупречной частной жизни. Высшие слои осуждали 21-летнего Камилло, и неприятный шлейф неотступно следовал за ним по пятам. Многие в Турине думали, что детство, а с ним шалости и ребячество Камилло, должно было уже давно закончиться. Повзрослев, молодой человек конечно же обязан взяться за ум и думать о служении королю и Пьемонту. Но в действительности все вышло наоборот. Более того, самое пристальное внимание на бывшего офицера королевской армии обратили в Вене. Австрийский посланник в Турине, граф Карл де Бомбель, предостерегал генерального директора полиции Милана: «первым, кто стонал от его поведения и принципов», был его отец. «Я полагаю, – продолжал граф, – он очень опасный человек, и все попытки исправить его оказались безуспешными, поэтому он заслуживает постоянного наблюдения»[45]. К словам австрийского посланника добавим, что у имперских властей слова не расходились с делами. Когда через несколько месяцев Кавур решил отправиться в Ломбардию, то въезд ему был запрещен. Только в 1836 году он смог совершить деловую поездку в пределы соседней страны.

В первые месяцы пребывания Камилло в Турине негативные чувства ощущались и в отцовском доме. Родители предпочли направить свою любовь прежде всего на старшего сына. Однако здесь все было непросто. Дело в том, что к этому времени Густаво, все больше впадавший в религиозное благочестие, обзавелся своей семьей и в 1828 году у него появился первенец, Августо. «Этот ребенок, – утверждает Хердер, – стал источником раздражения для Камилло и приводил к бурным ссорам между братьями. Второй ребенок, Джузеппина, родился в 1831 году. Жена Густаво скончалась в декабре 1833 года во время родов третьего ребенка, Айнардо, который стал последним в этой линии Кавуров. Плохие взаимоотношения между Густаво и его женой, возможно, объясняются его чрезвычайной религиозностью, ставшей предлогом и для трений с братом. По случаю смерти невестки Камилло опубликовал соответствующий некролог 4 января 1834 года в Gazzetta Piemontese»[46].

Примечательно, что первоначально некролог был написан на французском языке, а потом переведен на итальянский. Переводчиком выступил писатель, драматург и патриот Сильвио Пеллико, прославившийся в Европе своими драматическими произведениями и особенно книгой «Мои тем ни цы» (Le mie prigioni), в которой описывалось моральное состояние автора во время отбывания наказания в австрийских тюрьмах.

Со временем чувство семейственности победило, родители стали относиться к младшему сыну гораздо теплее. Это было чрезвычайно важно для Камилло, поскольку ощущение несложившейся жизни, нераскрытого внутреннего потенциала, душевного кризиса и неустроенности преобладало. Он винил себя в том, что юношеский максимализм и порывы оказались чересчур завышены и не востребованы в обществе. Все выглядело в мрачных тонах и было непонятно, откуда мог появиться столь долгожданный солнечный свет. «Каждый день мой разум замыкается в тесный круг, – говорил Камилло с горечью в эти месяцы, – зачаток моих способностей (если во мне и было что-нибудь…) далек от развития, далек от того, что вроде бы было обещано, он выдает только самые обычные и общие результаты, сносные для умного человека из общества»