Было ему 10 лет, когда по ходатайству отца записали его в лейб-гвардии Преображенский полк. По обыкновению славных екатерининских времен, пока юноша получал домашнее образование, служба шла своим чередом. В 1775 году он был капралом, в 1776-м – фурьером, а в 1777-м – сержантом. В 1782 году он уже был прапорщиком, а в 1785 году явился на действительную службу и сразу же стал подпоручиком.
Через год Ростопчин взял продолжительный отпуск. Отпуск молодым офицерам, только что приступившим к службе, предоставлялся при условии продолжения образования, что соответствовало намерениям Федора Ростопчина. Учиться он хотел за границей. Благодаря финансовой поддержке со стороны отца Федор Ростопчин отправился в Европу продолжить образование. Пребывание за границей длилось два года – с 1786-го по 1788-й, меж тем служба продолжала исправное движение: в 1787 году ему было присвоено звание поручика[12].
Во время путешествия Ростопчин обзавелся крайне полезными для себя знакомствами с русскими дипломатами. В столице Пруссии наш герой был представлен посланнику графу Сергею Петровичу Румянцеву и его предшественнику князю Владимиру Сергеевичу Долгорукову, который еще находился в Берлине. Здесь же Федор Ростопчин подружился с Сергеем Николаевичем Долгоруковым, племянником князя В.С. Долгорукова.
Граф Сергей Петрович Румянцев сочинял небольшие пьесы и басни на французском и русском языке. Вероятно, он поощрял литературные опыты Федора Ростопчина. Позднее, в период проживания в Москве и в бытность московским градоначальником, Федор Васильевич Ростопчин стал частым гостем Сергея Петровича Румянцева. В его доме на Маросейке собиралось московское светское общество. Здесь Ростопчин исполнял свои короткие пьесы и рвал их тут же по прочтении.
В Лондоне Ростопчин познакомился с графом Семеном Романовичем Воронцовым. С графом Сергеем и графом Семеном, как Румянцева и Воронцова называли друзья, наш герой сохранял дружеские отношения на протяжении всей жизни.
Семен Романович Воронцов с большим радушием принимал молодых путешественников из России, полагая, что знакомство с Англией является важной частью образования. Молодые Федор Ростопчин и Виктор Кочубей, племянник графа Безбородко, произвели на него особенно благоприятное впечатление. «Если бы наши молодые люди походили на гг. Ростопчина и Кочубея, – делился Семен Романович с братом, – так мы могли бы только надеяться на будущее. Но ведь это исключения, а вообще те из молодежи, которые не испорчены сердцем, испорчены со стороны ума»[13].
Единственное, что было общего у графа Семена Романовича Воронцова и Федора Васильевича Ростопчина, это любовь к России. Во всем остальном, начиная от возраста и заканчивая взглядами и темпераментом, они были полными противоположностями. «…Эти два человека могли сходиться разве как сходятся крайности, – что ничуть не вредило гармонии отношений» – так охарактеризовал их дружбу биограф графа Воронцова[14].
В Пруссии Ростопчин усердно изучал математику и фортификацию, посещал лекции в Лейпцигском университете, брал частные уроки в Берлине. Его преподавателем по математике стал Максимилиан Салвемини, сын знаменитого немецкого математика и астронома итальянского происхождения Джованни Франческо Мауро Мельхиоре Салвемини ди Кастильоне, более известного под именем Иоганн Кастильоне. Преподаватель был крайне популярен, и записаться к нему было непросто. Но Ростопчин проявил настойчивость. «Для математики я захотел учиться непременно у Кастильона-сына», – сообщал он в письме князю Сергею Николаевичу Долгорукову
