Глаза Графа сузились, ухмылка сползла с жёсткого лица. Он несколько раз прошёлся по девушке вязью холодного взгляда, от которого заложило уши.
- Лера, а ты меня боишься или боли? - вопрос прозвучал медленно, хрипло и будто из другого контекста.
Конечно, так поступают все абьюзеры, когда сталкиваются с кризисом аргументов - просто переводят стрелки на жертву манипуляции, внушая ей вину за всё на свете.
- У меня есть кое-что, что заинтересует тебя больше моего тела, - проигнорировала Лера и вопрос и стук собственных зубов.
Граф хмыкнул. Хотел что-то сказать, уже открыл рот, но, видимо передумал. Постарался сделать серьёзное лицо, однако лучики морщин у внешних углов глаз выдавали азарт.
- Есть, - согласился он после паузы, - но с удовольствием послушаю твою версию.
- Есенин, издания имажинистов двадцать первого года. Первый и третий тома. - выдохнула Лера, как скороговорку. - В твою коллекцию.
Сиятельство Моргнуло один раз и уставилось на неё, шевеля челюстью.
- А откуда у тебя Имажинисты? - поинтересовался Граф так, будто не просто собирает дорогую макулатуру, а разбирается в предмете. А так и не скажешь. Видимо, сломанный нос и шрам над бровью, любовь к золоту и цыганским рубашкам ввели Леру в некоторое заблуждение.
- Не важно. По рукам?
Граф опустил взгляд к кучке лент у ног и Лере показалось, что он задумался. Она нервно подёргала коленкой и даже скрестила за спиной пальцы, чтобы не спугнуть момент.
- Заманчиво. Но вынужден отклонить предложение.
Да, блин!
- Почему?
- Потому что Есенин явно проигрывает твоему сокровищу, да Лера? - он лучезарно улыбнулся, - Ещё никому не приходило в голову выкупать целку культурным наследием. Ее вообще никому не приходило в голову выкупать. Обычно мне ее продают. Ты - первая предлагаешь мне все, что у тебя есть. Так поступают, когда иного выхода не видят. Получается, раздвинуть свои красивые ноги тебе мешает не только страх боли и разочарования. Ты думаешь, что это ниже твоих нравственных убеждений и достоинства. Короче, я хочу сорвать твой драгоценный цветочек.
Он издевается?
- Я не понимаю… - Лера и правда ничего не понимала. Видимо, в пункте выдачи всем по способностям, Лера первая встала в очередь за острым языком, но упустила еврейскую расчётливость. Хорошее же, выгодное предложение, что не так? Или этот тип больной? Зачем ему ее цветочек? У него ж целый розарий!
Но и Граф объяснять не спешил. Он поднялся с лавочки и медленно, но уверенно двинулся на Леру, демонстрируя клыки в последней степени угрозы.
- Не смотри, что рассеян в россыпь, что ломаю и мну себя... - он сдёрнул с шеи полотенце и Новодворская улиткой поползла по стене в сторону, надеясь незаметно просочиться в дверной проём. - Я раздел эту девку - Осень, и забылся, ее ебя.
- Ты извра…щенец! - догадалась Лера, задохнулась бешеным пульсом, едва сообразив, что Граф перекинул своё полотенце через ее голову и притянул к себе за его края.
- Да, - обжег он губы.
- Мои соболезнования, - процедила Лера, упираясь локтями в мужскую грудь. - Только я в этом участвовать не хочу. Отпусти!
- Я не держу, иди…
Лера бы попыталась оттолкнуться, предотвратить сближение, но не могла. Не хотела трогать руками голое потное тело. И чем она больше отклонялась от Графа, тем плотнее они вжимались бёдрами друг в друга. Животом она ощущала весь его ядерный потенциал и стало понятно, что переговоры об разоружении сильно зашли в тупик.
