У моего приобретенного брата, и Капо по совместительству, есть своя квартира в тихом районе Нью-Йорка. Но в последние дни он все чаще ночует в нашем доме, двери которого всегда открыты для любого из членов Семьи. Марко не говорит вслух о причинах своего побега, но я все понимаю без слов – ему тяжело быть одному. Демоны прошлого все еще не отпускают, и после колонии, где мы всегда были вместе, он никак не может смириться с уединением. Я отчасти понимаю его: скорее всего я бы тоже не смог жить один, в тишине, наедине со всеми мыслями, страхами и сомнениями, хотя в тюрьме отчаянно желал об отшельничестве. Все меняется слишком быстро, а наши ожидания не всегда оправдываются.
Я поворачиваю голову в сторону светловолосого Марко, который поглаживает свои усы зубочисткой. Его прическа остается неизменной вот уже много лет: край волос доходит до подбородка, но он всегда зализывает их назад, оголяя точеное лицо с миндалевидными глазами. Его голую грудь украшает татуировка с символикой ацтеков, которая красиво сочетается с нашим Фамильным знаком.
– Кас, Джулари разорвет меня на части за то, что ты так пялишься на мой пресс, – говорит Марко, хитро поблескивая глазами, в которых отражается оранжевый свет камина.
– Не льсти себе, твой живот уже начинает обвисать. Я думаю о том, что тебе надо завязывать с сыром и медом, – хмыкаю я, отправляя в рот орехи. – Знаешь, мне до сих пор не верится, что мы вот так сидим и шутим, не обсуждая дела. Иногда я боюсь расслабиться. Кажется, что в любой момент сюда ворвутся маршалы и положат нас мордой в пол.
– Я до сих пор просыпаюсь ровно в пять тридцать утра, чтобы успеть спрятать заточки до прихода охраны, – хмыкает Марко. – Чувствую себя тут чужим.
– В моем доме ты всегда желанный гость. Можешь жить тут, если совсем никак не можешь привыкнуть к другому ритму.
– Я не про это, Кас. – Он откидывается назад, прикрывая глаза. – Как будто я не заслуживаю… обычной жизни? Слушай, мы же хреновы монстры, которые убивают людей в любую свободную секунду, – Марко поворачивается ко мне, лениво моргая. – Наше место за решеткой. И на запястье должны красоваться наручники, а не часы.
Я задумываюсь над его словами, поглаживая гладкую короткую шерсть Деметры. В тюрьме мы не позволяли друг другу даже думать о том, как сложится наша жизнь на свободе. Сказать честно, когда мы придумывали план побега, я не был уверен в том, что он осуществится. Потом влюбился в Джулари, нашего главного врага, и понял, что лучше сдохну в тюрьме, чем позволю ей получить пулю. Но в итоге все получилось. Мы не сбежали, а вышли из-за решетки с личными телохранителями из ФБР.
Но только вкус свободы и вседозволенности прочувствовать не удалось: пришлось работать на земле Нью-Йорка, вновь наращивая авторитет хладнокровных убийц. До сих пор расслабиться удается лишь вот в такие тихие и редкие вечера. А скоро даже их не останется в нашей жизни.
– Мы проделали такой путь, чтобы оказаться на воле, Марко. Мы заслужили быть здесь. Нас ждали сотни солдат, кучка мелких банд, а еще крысы, которые знают, что умрут от наших пуль. Мы на своем месте, слышишь? Мы дома. Наконец-то можно сказать это слово, мать твою.
– Калифорния была моим домом, – тихо говорит Марко, смотря на меня из-за плеча. – Нью-Йорк просто пристанище.
– Мы вернем Калифорнию, – твердо отвечаю я. – Я ненавижу ее, но она вновь станет наша. И каждый, кто повернулся спиной к моей Фамилии, будет наказан. И ты сможешь остаться в Трэйси, как только мы убьем хренову Нуэстра Фамилию.
