Грех. Расплата - страница 27

Должно быть, все же случилась ошибка, и ее, Кристину, приняли за кого-то другого…

- Простите, я…

Задыхаясь от страха и ужаса, Кристина бросилась на выход. Что?! Напрасно она боролась с неподатливой дверью, напрасно до исступления дергала железную рукоятку наглухо запертого спасения, напрасно колотила что есть силы по глухому к ее мольбам дереву…

- Выпустите меня! – закричала она, оборачиваясь к своим страхам. – Я не…

Дар речи исчез вместе с их плащами. Кристина подумала, ей померещилось, и она зажмурилась, чтобы не видеть больше таких миражей, но когда она глаза открыла, мираж не исчез: одни только маски скрывали лица пятерых крепких мужчин – скрывать же свои абсолютно голые телеса незнакомцы больше не считали нужным, и теперь без стеснения демонстрировали свою заинтересованность в попавшей в их лапы девушке.

Не успела она и опомниться, как один из них в один прыжок оказался за ее спиной. Скрутил ей руки и, мертвой хваткой удерживая за волосы, толкнул вперед – к тому, что все так же холодно и безразлично к ее испугу продолжал за ней наблюдать. Вероятно, он тут главный – этот крепко сбитый и, как оказалось, светловолосый мужчина. Возможно, даже молодой.

- Вы не ошиблись дверью, барышня, - раздался приглушенный голос из-под маски.

- Что вам нужно?! Кто Вы?! Отпустите! – дрожащим голосом взмолилась Кристина.

Молчание в ответ. Но вот он сделал шаг навстречу, невидимым взглядом гипнотизируя жертву. Протянул руку в сторону, и в тот же миг в протянутую ладонь лег, блеснув холодной сталью, небольшой кинжал с резной рукояткой.

Кристина дернулась, да только безуспешно – намертво прилепившийся к ней сзади мужчина держал ее так крепко, что сделать она ничего не смогла. Она попыталась закричать – быть может, в проклятой таверне найдется хоть кто-то, кто поможет несчастной девушке! Не получилось. Горло пересохло, губы жадно глотали спертый воздух, а вот закричать так и не получилось…

Человек с кинжалом сделал шаг вперед и коснулся холодным металлом ее лица. Кристина замерла, дышать позабыла, с нечеловеческим страхом вглядываясь в черные глазницы маски, – палач наслаждался ее страхом… Потом провел легонечко по щеке, спустился к шее, коснулся глухого ворота платья…

- Кристина… - раздался едва различимый глухой шепот из-под маски. Впрочем, может, показалось?

А потом он вдруг резко схватил тонкую ткань на ее груди и, ожесточенно орудуя кинжалом, стал сдирать платье, пробираясь к дрожащему телу.

От возмущения дар речи вернулся: Кристина закричала, забилась раненой птицей, а он все сдирал, сдирал с нее одежду, превращая ее в бесполезные лоскуты, летящие в пламя камина. Но напрасны мольбы, напрасны слезы и крики, – там, внизу, никому нет дела до утех с куртизанкой. Никто не слышит, никто не спешит ей на помощь.

А палач сдирает остатки одежды, не оставляя ни единого шанса на побег. Закончил. Любуется своей работой, не обращая никакого внимания на жалкое сопротивление и визг своей жертвы. Она красива. Красива в своей наготе и прекрасна в своем страхе. Жмется, прикрыться хочет, не понимая, что все ее попытки тщетны и лишь раззадоривают окруживших ее самцов. Они наслаждаются ее страхом, упиваются, будто нектаром, и тела их каменеют от вида догола раздетой девчонки…

Он подошел вплотную, нарочно касаясь нагим телом девичьей кожи, и провел рукой по ее лицу – жестко, властно, не давая отстраниться от злого касания. Ему хотелось ее целовать – жадно, дико, вот такую, беспомощную, разбитую и дрожащую от ужаса. Да только маска мешает. А еще он хотел заломить сейчас же эту гордячку и подчинить своим желаниям – самым разным, самым изощренным… Но даже сейчас, скрученная и почти обездвиженная, она умудрялась сопротивляться и кусаться, кричать как резанная и брыкаться, все норовя ударить.