Серая и мокрая от дождя посадочная полоса блестела в редких лучах выглядывающего из-за хмурых туч солнца. К самолёту уже подвезли трап для спуска пассажиров, и теперь всё повышенное внимание мсье Годена и Мари-Роз было направлено на каждого выходящего. Ещё пару мгновений, и на трапе показалась юная девушка в небесно-голубом платье. Её жемчужные волосы так искристо блестели даже в этом полумраке, что не могли не привлечь должного внимания окружающих. Породистые дамы боковым зрением смотрели с интересом и высокомерной оценкой, а господа всех возрастов и мастей норовили то уступить место, то подать руку, то помочь с багажом. Этой юной девушкой была Анжелик Годен. Она будто интуитивно повернула голову и увидела отца и сестру, и без оглядки она поспешила спуститься к ним:
– Папа! Мари-Роз! – не сдерживая радости закричала Анжелик.
Наконец-то семья воссоединилась в радушных объятиях. Орельен Годен при виде своей младшей дочери безмерно светился от счастья, забывая обо всех проблемах на свете. Белоснежка – именно это прозвище дал ей в детстве отец несмотря на то, что сказочная красавица отнюдь не была ослепительной блондинкой, как Анжелик.
– Господи, неужели моя Белоснежка вернулась, дай я на тебя посмотрю, как ты похорошела!
– И повзрослела, папа!
– Да, я прекрасно это вижу. Белоснежка, как прошёл полёт?
– Замечательно! Правда, мы вылетели немного позже. Представляешь, один милый старичок забыл свой чемодан в аэропорту. Он так разнервничался, что нервничать стали все вокруг – и даже сам капитан самолёта! Потому пришлось отправлять стюарда на поиски его багажа…Мари-Роз, ты совсем не изменилась, даже стала ещё красивее! А вот папа выглядит уставшим – твоя заслуга?
– У папы много своих забот, дорогая наша Анжелик. Как-никак у него на носу выборы в Национальное Собрание. Но в одном он прав: ты похорошела! – хоть и слова Мари-Роз звучали немного суховатыми, в глубине души её немного тронуло возвращение сестры.
По дороге к машине семейство Годенов оживилось – все весело общались, по-доброму подшучивая и вспоминая тёплые моменты прошлого, даже Мари-Роз и Орельен успели забыть о своих перебранках.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ОСОБНЯКЕ…
Перед приездом семейства Годенов в особняке полным ходом шла суета по подготовке к празднику: слуги накрывали на стол, выставляя самую лучшую посуду, кухарка, пыхтя суетилась у плиты, заранее подоспевшие гости восторженно рассматривали залы и коридоры роскошного особняка «Двух Ангелов».
Как только кадиллак Годена подъехал к воротам, на крыльцо выбежала служанка Луиз, тепло встречая свою воспитанницу, которую помнит ещё совсем крошкой. И сразу, как только Анжелик переступила за порог, каменный, онемелый особняк начал просыпаться от глубокого сна длиною в пять лет. В пышно убранном холле уже ожидали гости, среди которых первыми вышли встречать виновницу торжества близкие друзья семьи – мсье Жан-Клод Дюфур и его сын, Гюстав Дюфур. Причём последний, по-особенному ждал приезда Анжелик, даже не забыв прихватить с собой изысканный букет её любимых гардений.
– Анжелик, я так рад снова тебя увидеть! Ты прекрасна, воистину подобна богине! – так галантно нарисовался Гюстав, молодой врач, сын именитого доктора медицинских наук, которого считают одним из завидных женихов Парижа.
Пока Гюстав продолжал сыпать словами восхищения, его отец также что-то одобрительно бормотал, но Анжелик уже не слышала ничего вокруг – её захлестнули воскресшие воспоминания, и она не могла подобрать ни одного слова, увидев родне стены. Вообще, ей казалось, будто время в нём остановилось, словно эти суматошные годы вовсе не пролетали. За время учёбы в Англии, наверное, с трудом припомнятся те пять или семь раз, когда Анжелик навещала дом и родных. Каждая минута в Бристоле была чем-то заполнена, было много знакомств, новых лиц и событий, но несмотря на это, жизнь казалась Анжелик какой-то пустой, будто не доставало чего-то важного.
