– А где грибы? – удивился Пашка.
– Нет еще грибов, – на ходу объяснила мать. – Рано пришли.
– А папка где?
– А папки с нами не было.
– Как это не было? – брат от удивления даже остановился.
– Не было. Он уехал.
– Туда, куда крылатая птица не залетает. В город, в общем, поехал. Поэтому его с нами и не было. Виталий, скажи.
– Не было, – не глядя Пашке в глаза, подтвердил я.
– Как же не было, если он у меня зонтик взял?
– Зонтик? – мать обернулась. – Павел, если ты зонтик потерял, растратчик криворукий, то имей смелость честно это признать, по-мужски, а не сваливай свою вину на других.
– Но…
– Замолчи, ерь мадагаскарский!!! – она погрозила кочергой. – А то вздую! Не перестанешь врать – тебе будут сниться змеи и кал у тебя станет зеленым! А сейчас замолчи и марш домой! Заманил нас в лес в такую слякоть, да еще и отца подло оговаривает. Бегом домой!
Дома мать первым делом пожарила яичницу из шести яиц и жадно ее съела. После еды взяла с холодильника отцовские сигареты и закурила.
– Мамка курит? – тихо спросил Пашка.
– Не знаю…
– Виталий, суп в кастрюле разогрейте и похлебайте, – велела она мне. – Силы вам сегодня понадобятся. И хлеба возьмите по куску, хлеб – дар Божий: хлеб на стол – так и стол – престол, а как хлеба ни куска – так и полированный стол – доска. Но учтите: хлеб в солонку макать нельзя ни в коем разе, ибо так Сатана-Диавол в вас войдет, как в Иуду проклятого на Тайной вечере.
Мы с братом, воспользовавшись нетипичной для матери щедростью, от души налупились рыбного супа, сваренного из сушеной рыбы, украденной отцом у соседа, и чеснока. Мы вообще чеснок для защиты от нечистой силы ели постоянно – мать строго за этим следила.
– Павел, а ты знаешь, что Лариса Гитлеровна тебя убить хочет? – вкрадчиво начала мать.
– Меня? – Пашка аж поперхнулся супом и закашлялся.
Пришлось мне постучать ему по спине, чтобы не задохнулся.
– Да, тебя, – зловеще улыбнулась мать. – Сам же слышал, она угрожала тебя спицей заколоть. Про гроб бормотала, сглазить тебя насмерть хотела, дочь Сатаны. Еще и заклинание про упасин читала, ты тоже своими ушами слышал.
– Слышал… – поник Пашка. – А за что?
– А просто так. Пионеров она не любит, тварь старая.
– Я же еще не пионер.
– Но станешь же? Вот она и решила тебя заранее убить, чтобы одним пионером меньше было. К тому же, ты ей Павлика Романова напоминаешь. И она замышляет не просто тебя убить, а сожрать!!!
– Меня?!
– А что ты глазки пушишь, как рак? Что удивляешься? Ты у нас в меру упитанный, вполне в теле. Всяко лучше, чем одними кошками питаться, будущим пионером подхарчиться. Да и про клопа чесала, а на клопов раньше, до социализма, вообще страшенные заговоры заговаривали.
– Она за фашистов?
– Еще как, – закивала мать, довольная, что «процесс пошел», – натуральная фашистка! Не зря же ее Гитлеровна зовут, сам посуди.
– И что мне делать? – почесав затылок, спросил брат.
– А что должен делать советский пионер с фашистами?
– В милицию сдать?
– Милиция сюда из райцентра не поедет. Да если и поедет, то пока доедет, Явниха тебя уже придушит, как паршивого кутенка.
– А если ее саму убить? – осенило брата. – Фашистов же можно убивать!
– И даже нужно, – мать потерла руки. – И как ты ее убьешь?
– Я? – удивился Пашка.
– А кто еще? Ты же будущий пионер-герой.
– Я… я ее подожгу!
– Отличная идея! – она потрепала Пашку по волосам. – Ночью так и сделаешь.
