Он хотел углубить и развернуть этот тезис, но новый телефонный звонок заставил оставить в покое тезис и о «блуждающих» и «общедоступных» базах данных на граждан России. Он поспешно схватил трубку
«Ну, сволочи!» – подумал Николай Васильевич, – «Сейчас я вам в цветах и красках расскажу, кто вы есть!»
Благо неиспользованного матерного материала хватило бы ещё на три конторы «Юргенс и сыновья» и досталось бы ещё всему мужскому населению страны Уругвай в возрасте от 18 до50 лет.
В предвкушении удовольствия с его языка уже почти стартовала первая убойная комбинация трёх матюгов, но он нарвался на знакомый голос Татьяны Алексеевны – заведующей секретариатом городской мэрии:
– Николай Васильевич, здравствуйте, – деловито, как пишущая машинка застрекотала она – звонил Максимов из УВД области. Вас разыскивают представители инюрколлегии. Повод для розыска открывать отказались. Сослались на строгую конфидициальность. Запишите телефон 8 (045)…
Номер телефона Николай Васильевич записать, естественно, не успел, а запомнить мешали последствия недавнего отравления мозгов алкоголем. Отдельные, особо вредные и въедливые алкоголята ещё не выветрились и блокировали намертво аксоны памяти.
Татьяна Алексеевна положила трубку. Перезванивать, и спрашивать номер неудобно. Подобный перезвон выдавал бы в Николае Васильевиче черты невнимательности, несобранности, а там недалеко и от безалаберности и до открытого манкирования своими обязанностями. Так как его перезвон, сами понимаете, чреват гнилыми последствиями Николай Васильевич остался пребывать в полных непонятках.
Что нужно целой стране Уругвай от отдельной российской особи мужского пола, 195 сантиметров роста, сорока полных лет, девяноста трёх килограмм живого веса, не женатого в данный момент, трижды разведённого, не судимого, не обременённого ни дебитом, ни кредитом, ни тёщей, ни алиментами, ни сколько-нибудь существенной недвижимостью? И движимостью тоже.
Адвокаты вообще, а иностранные тем более волновали его до дрожи под коленками и судорожной икоты.
Это была нервная реакция на три бракоразводных процесса. В результате адвокаты его бывших жён тщательно выщипали его недвижимость. Остался Николай Васильевич, как говорит его друг-приятель бывший гвардии старший прапорщик, заслуженный жених России и союзных республик, Лёва Задов:
– Остался ты, товарищ Гоголь в трусах и каске! И это хорошо! Теперь ты, как потенциальный жених имеешь отрицательную стоимость. Плюс свободу! Она, мил друг, цены не имеет!
Логика старшего прапорщика Задова всегда бронебойна. Она удивляла Николая Васильевича своими изысками и причинно-следственными связями. Например, был у гвардии старшего прапорщика знакомый. Простой российский армянин Амаяк. За сданный оптом виноград он получил 2000 кв. м. брезента. Брезент на купюры мало похож, а отсутствие наличных денег Амаяк воспринимал как оскорбление национального достоинства всех армян. Поэтому в ИТК № 7, где массово обучала оступившихся на законе граждан шитью брезентовых рукавиц, Амаяк обменял 2000 кв. м. брезента на 5 тонн гороха. Последний «через знакомый директор магазина» продали левым товаром, широким слоям неимущего населения. Купила горох в том числе и музыкальный работник муниципального детского садика «Колокольчик» Ольга Анатольевна Бирюкова.
Затурканная счастливыми капиталистическими буднями и мужем Васей, Ольга Анатольевна поставила вариться горошницу, а сама принялась шинковать капусту на засолку в 12-ти литровом эмалированном ведре. Не дождавшись мужа, Ольга Анатольевна плотно отужинала великолепной, ароматной горошницей и легла спать. В ногах у неё, как всегда, устроился почивать огромный чёрный котяра по кличке Вельзевул.
