Крутило так, что, казалось, внутренности выскочат из наших хрупких тел и разлетятся по океанам и континентам. Повергнутая в ужас, любовница средневекового монарха затравленным зверем озиралась по сторонам и негромко подвывала.
– Кто ты? – раздражающе хныкала она и еще теснее прижималась ко мне.
– Алиса Смирнова, – сдалась я и постаралась не опрокинуться вниз головой.
Описав приличный круг, струя ошалевшего воздуха внезапно швырнула нас назад, словно решила доставить на место преступления.
– Не хочу в лапы к Гибургу, – пискнула я и плюхнулась на маркизу.
– Ты – ведьма? – послушно укладываясь на спину, проорала перепуганная спутница.
Темная полоска земли показалась на горизонте.
– Расшибемся! – по-змеиному извиваясь, заверещала высокопоставленная особа.
Но не успела я напыщенно изречь, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, как что-то твердое больно вонзилось в спину, и бешеный полет прекратился.
Мы возлежали возле высокого каменного забора, а на другой стороне улицы древний, незнакомой марки, автобус гостеприимно раскрывал двери, приглашая пассажиров в неуютный салон.
– Что это? – икнула путешественница, указывая испачканным в луже пальчиком на невиданное ею ранее транспортное средство.
– Карета, – буркнула я, отчаянно соображая, куда же мы все-таки угодили.
Статный мужчина в форме военнослужащего Советского Союза старого образца медленно отделился от глухой серой стены двухэтажного здания и нерешительно подошел к валяющимся на грязном асфальте дамам, чтобы подать им свою надежную руку.
– Вы из цирка? – подвергая скрупулезному анализу наши чумазые физиономии, подозрительно изрек он.
– А где лошади? – высокомерно игнорируя неизвестного представителя недостойной черни, на чистейшем русском языке деловито осведомилась француженка.
Мужик растерянно поискал глазами благородных животных, но не нашел их, а потому принял решение незамедлительно продолжить допрос:
– Из театра? – состряпав из тонких губ некачественную улыбку, поинтересовался любопытный военный.
– Что за глупости болтает этот плебей? – прекратив икать, маркиза презрительно оглядела незамысловатую, без самоцветов, форму приставалы.
– Я – полковник! – покраснев до кончиков волос, обиделся обладатель умопомрачительных галифе.
– Не ври! – хихикнула парижанка и, чихая, забавно сморщила хорошенький носик.
Хватаясь обеими руками за огромный баул, мимо протопала истощенная гражданка, выряженная по моде довоенных или послевоенных лет.
– Маркиза, куда мы попали? – обозревая великий советский народ, завопила недорезанная дворянка. – Грязь, вонь, серость! Что за платье надето на мадам?
– Маркиза? – заинтриговано переспросил полковник. – Мадам?
Мало-помалу любознательный невыездной люд сгруппировался подле диковинных эксцентричных дамочек в ярких театральных одежках.
– Это Татьяна Окуневская, – зашептал рыжеволосый молодой человек скорбной девушке с комсомольским значком на груди.
– Нет, Зоя Федорова, – предположил подросток с авоськой через плечо.
– Бросьте, Любовь Орлова, – фыркнула старушка с низенькой коляской, в которой заливался упорным плачем будущий строитель коммунизма.
– Товарищи, разойдитесь! Гражданки пройдут со мной! – заволновался забытый обществом офицер.
– Пошли, – покрываясь мурашками, невежливо рванула я дурочку, при виде всеобщего внимания принявшую обворожительную позу бывалой куртизанки.
Приземистый серый дом встретил залетных птичек весьма настороженно. Невысокий лысоватый мужчина в старомодном пенсне спешно вылетел нам навстречу.
