– Ты дала честное слово не бегать, – проворчал он у моего уха.
– Я обещала не убегать, когда мы пойдем в магазин. Но не тогда, когда будем возвращаться, – огрызнулась я и, решив себя не сдерживать, поерзала, потираясь об него.
– Хитрозадая погремушка у меня, да? – хрипловато спросил он и совсем другим тоном и громче, отстраняясь: – Привет, Степаныч. Прости за шум. Жена моя споткнулась, еле поймал.
От своего веса он меня освободил, но за руку держал крепко. Отлепившись от забора, я увидела стоящего в открытой калитке дедка в клетчатой рубахе и синих спортивных штанах с пузырящимися коленями, что были заправлены в высокие резиновые сапоги.
– Ярослав? Ты, что ли? – подслеповато щурясь, спросил он. – Женился опять?
Опять? Да пофиг.
– Мужчина, вы ему не верьте. Он меня похитил, принуждает спать с ним, волочет в какую-то глушь, – торопливо сдала я гризли. – Милицию вызывайте, тут уголовщина твори…
Широкая ладонь легла мне на рот, затыкая.
– А? – то ли не понял, то ли не расслышал дед.
– Юмористка она у меня. Озабоченный я, говорит. А как тут не будешь, она ж у меня – огонь! – не обращая внимания мои усилия тяпнуть его посильнее, психованный сосед поволок меня к машине, притиснув к своему боку.
– А, ну так это дело понятное, – заключил нам в спины мужик, не уточняя, что же он счел понятным.
Мы с гризли устроили еще один раунд проигрышной для меня борьбы в момент водворения в салон. Я из-за этого стукнулась макушкой и бедром, он обзавелся новым укусом, на этот раз в щеку. На том и поехали дальше. Сопящие, возбужденные и неудовлетворенные. И еще голодные. Что, впрочем, не помешало мне вырубиться минут через пятнадцать.
14. ГЛАВА 14
Хотел я растолкать Роксану и заставить все же сначала поесть. Что-то мне подсказывало, что голодовка не скажется положительно на ее и без того не ангельском поведении. Очевидно, этим чем-то был подпекающий след укуса на моей физиономии. Но она так быстро вырубилась, прилипнув щекой к стеклу в двери, что трогать не стал. Просто притормозил и аккуратненько, чтобы не активировать опять эту осколочную живую мину, подсунул ей под голову одну из своих свернутых футболок из сумки. Скоро начнется трясучая гравийка, головой биться на такой об стекло приятного мало. А так поспит, до места хоть спокойно доедем, как раз меньше дорогу запомнит. Я, конечно, сильно сомневаюсь, что городская девочка ломанет от меня через лес несколько десятков километров, но с ее характером бешеным ожидать можно чего угодно.
Вон как в магазине на Катьку ее аж бомбануло. Ясное дело, что с моей стороны глупо испытывать намек на удовлетворение от той некрасивой сцены. Обольщаться, что в погремушке внезапно проснулась ревность собственницы, не стоит. Это было как раз проявление ее обычной стервозности вкупе с той самой, вроде невозможной для такого еще, по сути, юного и, безусловно, эгоцентричного, как она, существа, безошибочной интуицией на всякие неприглядные вещи. Ведь мы с Катькой действительно переспали. Всего раз, нетрезвыми, как раз год назад. Меня на свадьбу к Малеевым зазвали, заметив, что приехал в родные места. Вот там мы и пересеклись. Черт знает, как получилось. Вроде только вышли по домам на темную ночную улицу, и вот уже лежу я, пялюсь в брусья на потолке сарая, и она хватает воздух рядом с задранной юбкой. Даже что и как было, толком не вспомнить, херня какая-то вышла. Короче, я после извинился, реально стыдно стало перед Колькой, ее мужем, и перед самой женщиной. Как воспользовался, что навеселе. Разошлись, решив что типа ничего и не было. Но я не слепой. И как бы перед злючкой крашеной ни делал морду кирпичом, а засек тот самый похотливый блеск в глазах Катьки, которым и ткнула ее Роксана. Вот и реши теперь, что будет правильнее: признать, что погремушка все верно просекла, или и дальше идти в несознанку.
