Гробница Крокодила - страница 18

Но хуже всего то, что здесь совсем нет съедобных птиц. Какое унижение – охотиться на мелких жестких ящериц и облепленных песком мышей! Один раз соколиха заметила летучую мышь и пустилась в погоню, но возле скалы на нее напал взрослый сокол. «Моя летучая мышь, моя! – кричал он. – И скалы мои! Чтоб я тебя больше здесь не видел!»

Повернув крылья под нужным углом, соколиха отдалась на волю Ветра и позволила ему нести себя вверх, ближе к Луне.

Вдруг она заметила внизу какое-то движение. А приглядевшись внимательнее, пришла в такой ужас, что едва не соскользнула с воздушного потока.

По земле бегали птицы, но было в них что-то неестественное, неправильное. Размером крупнее оленей, они носились по песку, хлопая крошечными бесполезными крылышками. Эти птицы не могут летать!

Трудно представить участь страшнее! Не выдержав этого жуткого зрелища, она с криком кинулась искать девочку. Та ее наверняка поймет. Девочка, конечно, наземное существо и вдобавок человек, но дух у нее такой же неистовый, как у соколов, и порой они с соколихой видят и чувствуют одно и то же.

Девочку соколиха разыскала быстро. Стоило сесть ей на запястье и услышать этот спокойный, мягкий человеческий голос, как бешеное сердцебиение унялось.

А еще соколиху порадовало то, что во второй руке девочка держала белую скорлупу, а внутри птица разглядела свое самое любимое лакомство – вкуснейший яичный желток! Соколиха пила его с жадностью, при этом не забывая глядеть по сторонам. Теперь молодая львица подкрадывается к ней гораздо реже, но полностью от старой привычки пока не избавилась. Оказалось, что львица тоже любит есть яйца: она сосредоточенно жевала сразу несколько штук и ничего вокруг не замечала.

Когда все поели, Солнце уже начало просыпаться, и соколиха приободрилась еще больше. Быстренько почистив перья и с нежностью потянув девочку за волосы, она опять улетела осматривать окрестности.

Горячий восходящий поток воздуха поднял ее высоко-высоко, и соколиха увидела, что вдалеке сухая красная земля сменяется ярко-зеленым изобилием.

Радость пронзила соколиху до кончиков перьев. Больше не придется ловить ящериц и глядеть на жутких нелетающих птиц! Среди зелени мелькают бесчисленные крылья. Тут и утки, и горлицы, и голуби. Никогда еще соколиха не видела столько птиц сразу.

И вдруг на краю обширной зеленой долины соколиха разглядела кое-что еще, развернулась боком и заскользила по небу, присматриваясь как следует.

Люди. Чужие, с длинными прямыми когтями, сверкающими на Солнце.

А ее люди идут прямо на них.

– С чего вдруг Эхо так разволновалась? – спросил Гилас, когда они зашагали следом за Кемом.

– Может, поблизости страусы бродят, – предположила Пирра. – У меня самой от них мурашки по коже. Фу! Нелетающие птицы! Как-то это неправильно.

– Зато яйца у них очень даже правильные, – заметил Гилас.

Мальчик от души наслаждался ощущением сытости. У бредущей за ним Разбойницы пузо отвисло почти до земли: еще бы, в одиночку стрескать четыре гигантских яйца!

– Не отставайте! – хриплым шепотом велел Кем. – И осторожнее на камнях, там полно рогатых гадюк!

Пирра закатила глаза.

– Ну конечно, обычным гадюкам здесь не место, – проворчала она, когда они вслед за Кемом брели по неровной земле. – Змея без рогов – и не змея вовсе! В пустыне ведь полным-полно «опасностев» – мы, неженки, к такому не привыкли!

Пирра злилась на Кема, потому что сегодня он опять спросил, откуда у нее шрам.