Терпеливо ждал, пока за спиной перестанет шуршать ткань. И думал о том, что если бы Ниу встала чуть правее — я видел бы её отражение в тёмном оконном стекле полностью. А с такого ракурса приходилось довольствоваться только отдельными фрагментами. Ниу, всё-таки, поразительно наивна.
— Смотри, — разрешила Ниу.
Я обернулся.
Ниу и до сих пор-то считал красавицей, а нарядное платье её вовсе преобразило. Я даже не ожидал такого эффекта, ни одна девушка на моей памяти не становилась настолько другой, просто-напросто сменив одежду. Возможно, дело было в том, что я привык видеть Ниу в неизменном чёрном ифу — мешковатом, с широкими брючинами и длинными полами куртки, скрывающим фигуру так, что только по длине волос и можно определить, парень перед тобой или девушка. А платье не скрывало, оно подчёркивало. Тонкую талию, высокую грудь, ослепительные ноги...
— Ты потрясающе красивая, — честно сказал я. — Я прямо сам себе завидую, правда.
Ниу засмеялась счастливым смехом. Поделилась:
— У Мейлин есть карманное зеркальце. Попробую себя рассмотреть.
— Есть способ получше.
— Какой?
Вместо ответа я взял Ниу за талию, поднял и поставил ногами на тумбочку.
— Смотри. — Развернул её лицом к тёмному стеклу.
Ниу ахнула. Всплеснула руками и завертелась перед импровизированным зеркалом. А я, стоя рядом с ней, любовался искренним, почти детским счастьем и думал о том, что хочу запомнить это мгновение. Когда станет хреново, я буду его вспоминать.
Я так и думал — «когда станет», а не «если». Слишком уж сильно трепала меня судьба для того, чтобы строить на сей счёт какие-то иллюзии...
— Лей! Что с тобой? — Ниу встревоженно наклонилась ко мне. — У тебя странное лицо.
— Всё в порядке. Не обращай внимания.
Я обнял Ниу, разглядывая её с необычного ракурса.
Руки ощутили стройные бёдра. Разрез на узкой юбке оказался прямо перед моим лицом. Я скользнул ладонями по ногам Ниу. Провёл пальцами вдоль разреза, забираясь под ткань. Почувствовал, как дрогнули ноги девушки, увидел, как заалели её щёки.
— Лей...
— Иди ко мне.
Желанием накрыло мгновенно — как всегда в этом теле. Как, наверное, и полагалось в мои шестнадцать. Я подхватил Ниу на руки. Мыдавно знали, как нужно устраиваться на моей узкой койке — так, чтобы она не скрипела.
***
Утром, проснувшись, я вспомнил о Ниу и улыбнулся. А через секунду вспомнил о том, что вместо тренировки с борцами иду сегодня в цех, и улыбаться перестал. Выругавшись, поднялся и принялся делать гимнастику.
На построении во дворе перед разводом я встал с черепахами. И увидел, как с другой стороны двора от толпы борцов отделился Джиан и угрюмо направился к птицам. По привычке, видимо, сначала встал с борцами.
Джиан бесцеремонно раздвинул птиц и замер между двух незнакомых мне парней в красных ифу — с независимым выражением лица.
— Ух ты, — немедленно окликнули Джиана, — кто это вдруг решил почтить жалких учеников своим благородным присутствием? Неужели сам Джиан?
Мне не нужно было присматриваться, чтобы узнать говорящего. Зиан. Язык у этого парня — натуральное помело, на привязи совсем не держится.
— Почему ты не с борцами, Джиан? — с фальшивым участием продолжил допрос Зиан. — Тебе надоели твои новые братья, или ты вдруг соскучился по старым?
— Соскучился, — подхватил кто-то, — аж позеленел с тоски.
— Ага, пришлось фингалом обзавестись. Чтоб дорогу подсвечивал.
Ученики заржали. Полученный Джианом во вчерашней стычке фингал за ночь заплыл и действительно почти светился.
