В гостиной обсуждали номер Димы Костина. Песни Димы были совершенно не в моём стиле, но рэпер уже нашёл свою аудиторию – менеджеры каждую неделю передавали ему пачки писем от фанатов.
– О, Аня, ты пришла! – заметил меня Олег Викторович. – Марина передала мне твою песню…
Он посмотрел в листок с текстом. Ноги немного онемели от страха, какой всегда бывал у меня, когда учителя в школе проверяли мою работу в моём же присутствии.
– Что ж, – Меганцев прочитал её ещё раз, но не отложил текст в сторону, – песня, конечно, совсем не твой образ. Рифма у тебя немного хромает, да? Но ничего, музыка всё может сгладить. Вообще, она красивая, у нас в этом сезоне мало таких лирических песен. Хвалю. Скажу по опыту: самые личные песни для артистов редко с первого раза запоминаются слушателям. Они не любят слишком сложное, печальное, это всё под настроение, – сказал он, и в его глазах мелькнула грусть. Он явно вспомнил что-то, о чём не любил говорить, но это выражение быстро сменилось обычной добротой и дружелюбием. – Я предлагаю, чтобы её исполнил другой артист.
Такого я совсем не ожидала.
– Катя Свечина, – предложил кандидатуру продюсер. – Это как раз в её стиле. Но тебя мы укажем как автора, я не стану присваивать себе чужой труд. Если у тебя есть пожелания насчёт исполнения и аранжировки, ты сможешь принять участие в процессе записи. Согласна?
– Согласна!
Отдать песню кому-нибудь другому было отличной идеей. Пусть она хотя бы так прозвучит в «Громче всех!», если мне не хватит смелости спеть её самой. К тому же мне было сложно отказать Олегу Викторовичу или настоять на чём-то перед ним. Тем более, по его взгляду было видно, что он поступает так не мне назло, а потому что считает такое решение верным. Он продюсер – ему виднее.
– Тогда так и поступим. Ладно, вы двое, идите на занятия, встретимся после уроков. Так, Марина, теперь твоя песня…
В длинном коридоре, куда вышли мы с Димой, камер не было, потому что мы редко тут ходили, и режиссеры считали, что ничего интересного в этой части дома произойти не может. С другой стороны, нам и не разрешали часто сюда приходить не по делу, потому что в реалити-шоу всё должно быть на виду у зрителей.
– Нам с Мариной повезло больше Серёжи, – сказал Дима.
– Почему?
– Ему вообще не дали сольного номера.
– Его сливают, – объяснила я, хотя Дима тоже это понимал.
– Да. Потом сольют тебя, потом меня. Ну, вернее, сначала меня, потом тебя.
– Почему?
– Почему меня раньше? Потому что меня вообще не хотели брать в шоу. Меня позвали, потому что два или три человека заболели, те, которые должны были быть на моём месте – рэперами. Я был даже не второй, понимаешь? А тут на носу уже девятый концерт, потом будет десятый, одиннадцатый. В финал нас с тобой не возьмут.
– Нет! – уверенно сказала я. – Меня давно уже не пытаются выгнать!
– Тебя брали, чтобы сделать это в первом же выпуске. Просто не получилось. А потом тебе придумали образ, увидели, что ты в него неплохо вписалась, и решили ещё немного придержать. Но скоро уже финал. Ты молодец, что пытаешься зарекомендовать себя ещё и как композитора, чтобы раскрыться. Может, они подержат тебя в шоу подольше.
Мне было нечего ему ответить. Создалось впечатление, что Дима Костин понимал систему работы «Громче всех!» лучше меня.
– Откуда ты знаешь?
– Серёжа в таких делах разбирается, да и с организаторами дружит. Он мне рассказал, как в этом шоу всё устроено. То, что продюсер подобрал нас с улицы, не значит, что он не выгонит нас обратно.
