– Всё, что я делаю в своей жизни, я делаю для неё. Ещё и десяти лет не прошло, как мы с Лирой женаты, а всё равно кажется, что знаем друг друга целую вечность. – Олег Викторович встал со стула, я тоже встала и направилась к двери. – Молодцы, девочки. Аня, у тебя, оказывается, композиторский талант. Несмотря на небольшие отступления от рифмы, я думаю, песня слушательниц зацепит. Она такая женская, нежная, про первую любовь… Некоторые исполнители пишут песни вообще без рифмы, а они становятся очень популярны. Всё потому что в хорошей песне главное эмоция! Если ещё встретите Елену Ивановну, передайте, что я ушёл.
– А скажите вон в ту камеру, – предложила я. Мы уже спустились на первый этаж.
– Всем пока! – улыбнулся продюсер и помахал рукой в камеру.
Олег Викторович ушёл, весёлый и радостный, что-то напевая. Мы с Катькой переглянулись и засмеялись.
– Что это было? – спросила она.
– Я не знаю, наверное, он устал.
– Соскучился по семье, – она понимающе покачала головой.
***
В ночь с пятницы на субботу я волновалась, поэтому плохо спала. На концерте мне предстояло выбрать между другом и подругой. В голове нарисовалась картинка этого сложного выбора, а затем мне представилось, что когда-нибудь, возможно, даже после ближайшего же концерта мне придётся поговорить с Серёжей о происходящем, о моих чувствах.
От этого неконтролируемого потока мысли мне стало не по себе. Я больше не могла лежать и резко села на кровати. Что-то хрустнуло.
– Стоп, камера номер пять! Замените Ребровой кровать!
Я, уже выйдя из полубессознательного состояния, встала и свернула матрас со всем бельём, подушкой, одеялом. У нас были чёткие инструкции, что делать, когда что-то ломается. Продюсеры не раскошелились на нормальные кровати, поэтому такие случаи происходили нередко. Два парня, дежурившие в ту ночь, быстро занесли мне новую кровать и забрали старую.
– Ань, что происходит? – спросила Марина, проснувшись от шагов.
– Кровать сломалась, – сказала я, улыбнувшись. Затем я положила на новую кровать свои вещи, расправила простынь и легла как ни в чём не бывало.
– Всем спать! Мотор!
Я не знала, кому принадлежал голос, отдававший команды в съёмочном периметре. Он вызывал ассоциации с учителями в среднестатистических школах – несчастными женщинами, посвятившими свою жизнь неблагодарному делу, которые так и не смогли найти ни счастья, ни семьи, ни друзей. «Громче всех!» действительно была своего рода школа – школа шоу-бизнеса.
Днём перед концертом я почти не ела. Я всё ещё сидела на диете и не позволяла себе больше заедать стресс после истории с Борисом Ладушкиным. Тогда я уже гораздо меньше о нём думала, но иногда меня накрывала волна страхов и сомнений в том, что всё это точно в прошлом. Так как он продолжал названивать, я твёрдо решила, что надо будет сменить сим-карту, как только я покину шоу, и неважно дойду я до финала или нет.
– Ань, что тебе заказать? – спросила Марина.
На вечер субботы можно было заказать любую еду, всё оплачивали организаторы.
– Ничего.
– Тебе нужно поесть перед концертом, а то упадёшь на сцене, – сказала она. – Тебе нельзя падать.
– Тогда закажи на свой вкус. Только немного, – ответила я. Настроение действительно тогда было не для трапезы.
