– Что за планы?
– Глупые и совершенно неинтересные. Не будем о них, ладно? С тех пор прошло так много лет, что об этом и вспоминать-то смешно. Расскажи лучше о себе. Например, как поживают твои родители.
– У меня тоже нет родителей. И они тоже умерли очень давно.
– Вот как.
– Да. Меня воспитывали тетя и дядя. Они говорили, что когда-то наша семья была обеспеченной, если не сказать богатой. Но потом что-то произошло, и ни богатства, ни самой семьи не осталось.
– Поэтому ты работаешь в трактире?
– Конечно, жить-то на что-то надо. Но я не собираюсь трудиться там вечно. Грязная посуда и тяжелые подносы – это все-таки не мое.
– Согласен, – кивнул Даурен. – Такие девушки, как ты, должны сидеть в теплых красивых комнатах, вышивать на пяльцах и выращивать розы.
– Фу, как банально. Я похожа на домоседку? Нет, Даурен, я хочу путешествовать, хочу увидеть мир. Мне нужны приключения, может быть, даже риск и опасность. А пяльцы и розы – это ужасно скучно.
Сероглазый тихо фыркнул и ничего не сказал.
Старый парк находился на окраине города, и мы с Дауреном добрались до него лишь после полудня. По пути успели полюбоваться местными памятниками, красотами, открывающимися с городского вала, и даже пообедать в небольшом трактире, очень похожем на вотчину хозяина Маскерса.
Дракон, как и обещал, вел себя прилично. Рук не распускал, пошлостей не говорил и даже угостил жареным цыпленком с картофельным салатом. Однако смотрел на меня таким жарким пристальным взглядом, что я начала беспокоиться, не выросли ли у меня рога или жабры.
В парке было тихо и безлюдно. Мы неторопливо бродили по его широким аллеям, шутили и смеялись. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что в компании сероглазого мне настолько хорошо и спокойно, что расставаться с ним будет очень жаль.
– Даурен, можешь показать свою цепочку?
– Могу.
Он опустился на деревянную скамейку, расположенную неподалеку от старой башни, вынул из-за воротника куртки платиновую нить. Я села рядом и с интересом на нее уставилась.
– Какая красивая! Никогда не видела такую тонкую работу. Ее узор похож на орнаментную вышивку. Дай посмотреть поближе.
– Извини, малышка, – Даурен спрятал украшение обратно. – Я бы дал ее тебе или даже подарил, но снимать цепочку с шеи мне нельзя.
– Почему?
– Это оберег от бед и несчастий.
Я хихикнула.
– Напрасно смеешься. В жизни бывает всякое, а в моей – тем более.
– О, не сомневаюсь. Но, знаешь, ты не похож на человека, который боится неприятностей.
– Я их и не боюсь. Но ведь лучше избежать проблемы, чем потом ее решать.
Я хихикнула снова.
– Скромничаешь, Даурен. Уж тебе-то решить проблему – раз плюнуть. Огнем.
– Что ты имеешь в виду?
– Как что? Ты же дракон, а значит, – огнедышащий.
Лицо мужчины окаменело.
– Откуда ты это знаешь, Мира? – жестко спросил он.
– Что ты оборотень? А разве это знают не все? У тебя же глаза с вытянутыми зрачками, а это главный отличительный признак дракона от человека.
Взгляд Даурена стал ледяным.
– Дело в том, Мира, – медленно сказал он, – что простым людям эта особенность не видна. На меня наложены мощные маскирующие чары, которые скрывают любой намек на вторую ипостась. А потому мне очень интересно, как рядовая разносчица сумела заметить то, что может увидеть не всякий чародей?
Ой-ёй.
Я осторожно отодвинулась от него другой край скамейки.
– Быть может, ты вовсе не разносчица, Мира? Или не человек? Кто ты такая?
