Примерно в шесть часов вечера каждого дня бабушка ставила тарелку макарон в форме банта и фаршем на стол и звала Пашу на ужин. Он мигом влетал в кухню, рассказывал какую – либо мысленное открытие от прочитанной запыленной книги и садился за стол. Бабушка с усталым видом тоже садилась напротив него. Бабушка смотрела на Пашу и всегда повторяла:
– Не торопись. Прожевывай блюдо тщательно.
– Да я тороплюсь, потому что щас у дедушки реклама как раз, он может, пока она идет, мне историю о какой – нибудь модели машинки расскажет.
– Ой, господи. И тебя в это втягивает, как я вижу.
– А что такого?
– Да я не против, что вы с дедушкой так хорошо ладите. И тем более он вон какой радостный ходит. Он же с самой юности этим занимается! После сказанного бабушка по- театральному взмахнула правой кистью руки вверх и затем продолжила:
– Иногда после смены, когда уже он бросил офицерское училище и работал водителем трамвая, бывало многочасовые очереди стоял в магазине за новой моделью в коробке.
– Классно! (При бабушкиных воспоминаниях Паша от интереса иногда даже промахивался наполненной ложкой макарон мимо рта).Так протягивались дни в единую счастливую линию, которая как мудро считается, не бесконечна.
Была середина мая. Все окна и дверцы балкона были распахнуты. Бабушка и дедушка разбежались по своим бытовым делам еще утром. Паша уже вернулся со школы и слушал диджейские композиции из «новенького». Он всегда потреблял музыку на полной громкости, так что наушники быстро выгорали и переставали работать.
Над провинцией тем временем опускался закат. Его горящие пепельно – апельсиновые оттенки опускались над вершинами дубов около водоема. В небольшом отдалении Паши это казалось великолепным. Мальчику казалось, что от позднего весеннего плотного воздуха явно пахло теплым бисквитным печеньем, желе из которого так и вытекает. Паша наполнял свои легкие этой ароматной прелестью. Он рванул на балкон прямиком из дедушкиной комнаты. Когда он перемещал свое ликующее тело в наушниках, то не заметил, что на полу около кровати дедушка оставил две своих самых любимых машинки Зил – 11 и Зил – 115. С какой отдачей он еженедельно специальным очистителем отмывал лобовые стекла этих двух моделей! На стремительном пути к балкону Паша тяжестью своей пятки раздавил корпус обоих зилов, которые были практически слеплены между собой. У них сразу же треснули начищенные окна, вся элитная крыша черного оттенка. Иными словами, его нога превратила их лепешку с переломанными предметами наружного декора по типу зеркал и фар у обоих автомобилей. От подобного бедственного давления шины отлетели и покатились по всей комнате.
Ощутив произошедшее в Пашу брызнул жар, а потом и нервный пот. Разница между ощущениями составила пару секунд. В страшном выражении души он присел подбирать детали. А вдруг пытаться что – то исправить? – Думал мальчик. Музыка по – прежнему играла у него в ушах, однако уже не играла никакой романтичной роли в этих часах. Он только начал собирать отлетевшие запчасти в общую кучу. В этот момент весь правый бок Паши озарил искусственный свет. Оказывается, дедушка уже вернулся из магазина с целым пакетом жареных куриц. Он увидел разрушительный пейзаж Паши и сломанных машинок. В миг его обыденный добряцкий настрой сменился на красноту глаз. Он отбросил покупки в сторону и дернулся в сторону мальчика. Началась скорее звериная эмоция, чем человеческие родственные действия:
