Поднимаются те, кто хитрей,
Быстро вверх по лестнице карьеры.
Указав, когда ему на дверь,
Говорили, что здесь он не нужен,
Просыпался внутри него зверь.
Что был чувством обиды разбужен.
Так хотелось ему отомстить
Внёсшим в жизнь разочарования,
И заставить по счетам платить
Тех, кто был причиной страдания.
Кто с ним дружбу водить не желал
И все добрые намерения,
Незамеченными пропускал,
Обрекая отторжение,
Ненавидеть стал тех он людей,
Кто красивей или ростом выше,
Умом и физически сильней,
Иль, уехав в город, в люди вышел.
В том, что девушку потерял,
Свою мать теперь считал виновной,
Так как из-за пьянства её стал
Обрастать в селе славой недоброй.
Коль в обиду раньше не давал
За неё был готов идти в драку,
То теперь у пивной подбирал
И, кляня почём зря, вёл к бараку.
Она молча, уйдя вся в себя,
Шла сомнамбулой, будто оглохла.
До терпенья края дойдя,
Он кричал – «Да скорей бы ты сдохла!»
А она бормотала: – «Сын мой,
Мне самой всё здесь так надоело,
Что готова лечь в землю живой,
Чтоб не видеть больше света бела».
За ему причинённый позор
К ней испытывал отвращение,
Расти стала меж ними с тех пор
Стена стойкого отчуждения.
Покупал он водку каждый день,
Поясняя, что мать попросила.
– А ведь пьёт Дарья только «Портвейн», –
Удивлялась продавщица Зина,
Но как ходят, видя, желваки,
Начинала шутливо смеяться: –
– В деле сём, говорят знатоки,
Могут часто привычки меняться.
Вид Степана в ужас привести
Мог в момент спорного инцидента,
Хотел будто не правду найти,
А убить своего оппонента.
Взгляд тяжёлый, налитый свинцом,
На лице бесчувственно-каменном,
Будто молнии сейчас и гром
Метать станет он в гневе праведном.
Напрягалось тело его так,
Что само орудием казалось,
Ещё миг, и взметнётся кулак,
Чтоб живого места не осталось.
Наводить на людей начал страх,
Все с опаской его обходили,
А он сам желал в тайных мечтах,
Чтоб сельчане его полюбили.
Но так как многого он не знал,
То и путался в информации,
Из-за этого все попадал
В неудобные ситуации,
Зачастую проигрывал спор,
Не имея доводов глобальных.
Оставался так как кругозор
Всё на уровне классов начальных.
Оттого, что прочёл мало книг,
Не имел чёткости в суждениях,
Заходила беседа в тупик,
Смысл утратив весь в заблуждениях.
Силой и умом от земляков
Он особенно не отличался,
В числе не был передовиков,
В стороне общих дел оставался.
Но заметил он, что можно лесть
Выдать за кем-то восхищение
Оказав комплиментами честь,
Завоюешь его доверие.
Когда верят в то, что говоришь,
И не чуют, что водишь их за нос,
Любой ум хитростью победишь,
Лишь бы это всем правдой казалось.
Если был для мира нехорош
Со своею искренней любовью,
То пускай принимает он ложь
С изощрённой двойною игрою.
Зашли как-то с Ямским в исполком,
Секретаршу записать просили
К председателю их на приём,
Комплиментом так её смутили,
Уронила что на пол тетрадь,
Потом ручка со стола упала,
И осталась под стулом лежать,
Жанна красной, как маков цвет, стала.
– Не найти жены лучше, ты глянь, –
Подтолкнул Степана к столу Генка, –
Боязлива, как горная лань,
Да ещё к тому ж интеллигентка, -
Повернулся к ней: – «О тебе речь,
О таком верно парне мечтала?
Отвечала: – «Спасибо за честь,
Только я ему совсем не пара».
Чем же я тебе не подхожу? -
За живое Степана задела.
Некрасивой себя нахожу,
Зачем вам нужна старая дева?
У него от робости такой
Всё внутри наполнилось гордостью.
Решил, что душа найдёт покой
С женой, обладающей кротостью.
Что она ровней себя ему
Не считает – это очень льстило.
