– Нина, никому я ещё такого в сознательном состоянии не говорил! Так слушайте же: я вас люблю!
– Ах, Лепёхин! – воскликнула Нина. – Я тоже вас люблю! Жётэм! Вы просто созданы для меня!
Перешли на «ты». Поехали к Лепёхину.
Просыпается он утром. Чешет голову, чешет. Что такое? Гвоздя нет! Подбегает к зеркалу, смотрит: и правда – нет гвоздя! Обрадовался Лепёхин, стал будить Нину. Будит её, будит, вдруг видит: а у неё стрела из головы исчезла!
– Нина, Нина, проснись! – кричит Лепёхин. – Выходи за меня! У тебя стрела куда-то делась!
Нина, не сразу понимая всю суть происходящего, хватается за голову, смотрится в зеркало. Потом расплывается в улыбке.
– Ты тоже за меня выходи, Лепёхин! – кричит Нина от радости, потом поворачивается к Лепёхину. – А у тебя в голове гвоздя больше нет!
– Ага! Знаю! – кричит Лепёхин. – Выходи за меня!
– Выхожу! – кричит Нина. – Жётэм, жётэм-прежётэм!
Залезли они в порыве счасться на кровать, скачут по ней, как дети. В тот же день Лепёхин нанёс три визита: красивой, умной и той, что была про запас. Сообщил о том, что порывает с ними. Про запас оказалась девушкой с характером, поэтому домой Лепёхин вернулся с разбитой губой.
Ну а потом Лепёхин с Ниной сыграли свадьбу и жили долго и счастливо.
Говорят, случай этот произошёл в каком-то городке на юге. Впрочем, географическое положение здесь никакого значения не имеет. Я об этом сказал лишь для того, чтобы какое-то вступление дать.
Ступин проснулся под торжественный звук труб и барабанную дробь. Как будто сейчас какое-то представление начнётся. Ступин подумал, что приснилось, сквозь сон всё это послышалось. Потом усмехнулся и сам себе говорит:
– Да чему тут удивляться? Тут каждый день – как представление. Сплошной цирк повсюду.
Поднялся, пошёл на работу. На завод. Идёт, свернул на одну тихую улочку, которая прямо к заводу вела. На улочке только одноэтажные домики стояли. Идёт Ступин по этой улочке и вдруг видит: бежит по крыше какой-то мужик, потом как прыгнет! – и сальто начал в воздухе крутить. И Ступин замечает, что сам он как-то медленно стал двигаться, как будто время стало медленнее идти. И мужик тот тоже как будто в воздухе завис. Потом Ступин увидел, как с другой крыши – уже на противоположной стороне улочки – спрыгивает какой-то другой мужик: тоже в воздух взмыл и завис. Опять время как будто замедлилось.
Потом эти мужики на землю опустились, выхватили пистолеты – у каждого по две штуки – и стрелять начали. Бегают друг от друга, прыгают по всей улице, стреляют, по крышам скачут как ненормальные; время от времени время замедляют, чтобы лучше прицелиться. Ступин стоит с открытым ртом, наблюдает за всем этим действием, не знает, как реагировать. Вроде бы и спрятаться нужно, чтобы пулю с утра пораньше не получить, только прятаться некуда. «Чего они тут распрыгались? – думает Ступин. – Ладно бы только стреляли – это полбеды. Так они ещё и время замедляют, идти нормально не дают. Ползу уже минут пять как дурак. Так и на работу можно опоздать».
Вдруг один из мужиков на землю упал. Лежит и не двигается. Второй мужик остановился, посмотрел на тело, пистолет перезарядил и ускакал куда-то по крышам. Ступин подошёл к мужику на земле, посмотрел: тот лежит, глаза закрыты, рот открыт, на груди – дырка, кровь из дырки сочится. «Куда в таких ситуациях звонить-то нужно? – думает растерянный Ступин. – Скорую вызывать с полицией, что ли? Остальные службы тут как будто бесполезны будут». Вдруг мужик глаза открыл, поднялся, встал на ноги. Потом достал откуда-то ножик, начал в дырке на груди ковыряться. Достал оттуда пулю, посмотрел на неё, между пальцев покрутил и выбросил в кусты. Ступин ему говорит:
