А дальше для Соломона Израилевича начался неожиданный заботливый ад. Все люди из списка, все восемнадцать человек изъявили желание отдать ему родственный долг, а именно – дежурить в палате. Круглосуточно. Постоянно. Вопрос решился на уровне главврача. Что немаловажно, абсолютно все волонтерили бескорыстно. Никаких мыслей о наследстве. Любовь и воспитание.
В какой-то момент Соломон Израилевич так психанул, что позвонил на охрану и попросил удалить из палаты посторонних. Естественно, никого не удалили, а дедушку Шломо признали немного выжившим из ума и не совсем дееспособным. Наталья Петровна заходила утром и вечером, но находилась под пристальным вниманием иногда трех пар глаз, и любой намек на переход личных границ становился невозможным. Телефон у дедушки Шломо взял ненадолго внук, но не вернул. Оказалось, это был тайный план Иды Соломоновны, которая заметила, что папа волнуется, когда им пользуется. Еще бы он не волновался. Соломон Израилевич пытался найти союзников или мобильный Натальи Петровны. Тщетно.
Заключенный изнывал. Впервые он влюбился в женщину просто так. То есть не рассматривая ее как способ производства тех, кто не даст ему умереть одному. Напротив, всех не дававших ему умереть одному в эту конкретную минуту он ненавидел, потому что они не давали ему жить одному.
Более того, из разговоров, проходивших у его постели, Соломон Израилевич понял, что выписка не станет спасением. Отпрыски, включая двоюродных племянников, распределили дежурства на ближайшие пару лет, благо квартира Соломона Израилевича позволяла там находиться практически неограниченному кругу лиц. Об этом Соломон Израилевич узнал из разговора Иды Соломоновны с братом.
– Эдик, ну, значит, будем жить у папочки по очереди. Да, все. Все согласились, кроме тебя. Папа заслужил покой и нашу заботу. Вот молодец. Хороший мальчик.
И в этот момент Соломон Израилевич не выдержал. Он встал, взял трость, которую ему принес сын в подарок, и со всей силы ударил резной рукояткой по объемной заднице свою дочь Иду. Ударил впервые в жизни. Она от неожиданности выпустила телефон из рук, и тот плюхнулся в стоящий на столике куриный бульон. Также от неожиданности шестилетний внук Иды Соломоновны уронил на пол банан. Ошарашенная Ида Соломоновна обернулась и услышала следующее:
– А меня спросить не хотите, ансамбль кретинов и бездарностей?! Я вам покажу – жить у меня по очереди! А ну пошла вон из моей палаты! И этого шлемазла забери, все мои бананы сожрал, мартышка цирковая! Чтоб духу вашего здесь не было! Любого, кто придет хоть раз еще, – в окно выкину!
Это все наблюдала Наталья Петровна, которая как раз шла проведать пациента и приоткрыла дверь. Ее девичье сердце было окончательно покорено.
Через неделю Соломон Израилевич выписался. Дети и внуки объявили ему временный бойкот, а вот Наталья Петровна сказала, что искала такого мужчину всю свою жизнь, и переехала к избраннику. Через четыре года Соломон Израилевич умер во сне. Он обнимал Наталью Петровну и не чувствовал себя одиноким.
Наталья Петровна имела право на половину наследства, но все отдала детям и внукам Соломона Израилевича, которые и правда выросли хорошими, заботливыми людьми. Они еще долго поздравляли Наталью Петровну с праздниками и предлагали всяческую помощь и поддержку.
