– Как и всякой женщине, которая не видит своего супруга месяцами, – парировала Жанна. Она поняла, что собеседница прощупывает почву. Если Жанна вспылит, она не опасна. Если нет – разговор будет сложнее.
Нападение повторилось:
– Вам, наверное, наплели про него кучу небылиц?
– Пустое. Я всегда знала, что Антуан – ветреный муж, но никогда не думала, что он так легко предаст свои идеалы.
Екатерина поняла, что ошиблась: беседа будет непростой. Что могло беспокоить королеву Наваррскую, если не слухи о бесчисленных любовницах ее мужа?.. Но в любом случае приезд Жанны весьма кстати, надо искать в ее лице союзницу в борьбе с Гизами.
То же думала и Жанна; теперь надо было, чтобы королевы поняли друг друга.
– Перемена веры Антуана Бурбонского привела к усилению партии католиков, – начала Жанна д’Альбре, глядя в огонь, – что в конечном итоге способствует усилению власти Гизов. Не кажется ли вам, мадам, такое положение опасным? Я говорю о династии Валуа, представителями которой являются ваши дети.
– Это правда, – не могла не согласиться Екатерина. – Признаюсь, это и меня беспокоит, Гизы наглеют с каждым днем, и нужна очень сильная и твердая рука, чтобы противостоять их притязаниям…
– На что же они претендуют? – вскинула брови Жанна. – Чего им еще не хватает?
– Французской короны, – коротко бросила Екатерина и впилась глазами в лицо собеседницы, ожидая увидеть испуг, но произошло другое.
– Короны? – внешне спокойно спросила Жанна, даже не повысив голоса. – Эти лотарингские выскочки мечтают даже о таком? Но на каком основании?
– Представьте себе, кто-то взял на себя труд разложить по полочкам генеалогическое дерево французского королевского дома и обнаружил там…
– Что же он там обнаружил? Уж не являются ли Гизы прямыми потомками французских королей? – Жанна внутренне напряглась в ожидании ответа.
– Это была младшая, косвенная ветвь, да к тому же еще по женской линии, идущая все от того же Роберта, младшего сына Людовика Святого[35]. Кстати, моя мать тоже принадлежит к одной из ветвей этого дома.
– Да, но она еще дальше от старшей ветви моего мужа, чем Гизы, – сразу пресекла ее торжествующий взгляд Жанна, прекрасно знавшая родословную короля Людовика. – Кстати, это тоже женская ветвь. Ваш изыскатель увидел лишь то, что хотел увидеть, и не разглядел того, чего не хотел или, быть может, чего ему приказали не увидеть.
– Это был не мой человек, – нахмурилась Екатерина Медичи. – Не забывайте, речь идет о принцах Лотарингского дома, возымевших желание унаследовать трон моих сыновей. Я говорю о Франциске Гизе, для скорейшего исполнения своих замыслов он способен на все.
– Вам не следует беспокоиться на этот счет, мадам, ветвь Бурбонов гораздо ближе к престолу, чем принцы Лотарингские. К тому же, как известно, они иностранцы.
– Вот как? И вы сможете это доказать? – заинтересовалась Екатерина.
– Смогу, если пожелаете.
– Объяснитесь точнее.
– С удовольствием. – И Жанна устно представила собеседнице родословную Бурбонов, откуда проистекала наследственность французского трона.
– Выходит, – усмехнулась Екатерина, – господин кардинал несколько извратил факты, убеждая меня в обратном.
Ее беспокойство перешло в уверенность. Значит, опасность угрожает ее сыновьям теперь уже с другой стороны. В таком случае положение не так безнадежно. Принц Наваррский совсем юн, ему только девять лет, а у нее в запасе еще трое сыновей. К тому же протестанты не в состоянии самостоятельно оттеснить Гизов, поэтому их и надлежит усилить, дабы создать мощный противовес Лотарингскому семейству. Однако надо быть начеку: пробовали же гугеноты похитить короля в Амбуазе. Не собирались ли они посадить на трон Антуана Бурбонского или его брата Людовика Конде?
