— Не утруждайтесь, я сам расскажу обо всем, что вас интересует. Итак, Луиза не помнила о смерти своей матери, потому что ее воспоминания были магически заблокированы.
Я едва в кресле не подпрыгнула от охватившей меня злобы. Магическое вмешательство в сознание применяется только если человек психически болен! В иных ситуациях это преступление!
— Вы можете подумать, что эта мера была излишней, но увы, магия была необходима, — мои эмоции, наверное, написаны у меня на лице, потому что Келбер наклонился немного вперед, сокращая дистанцию между нами, будто пытался меня убедить. Будто ему и в самом деле вдруг стало важно, как я ко всему этому отношусь. — После того, как Са… Мисс Сабрита Стейнер погибла, Луиза впала в то же состояние, в котором вы видели ее только что. Она ни с кем не разговаривала, не ела и не пила, не смыкала глаз. Я пытался справиться с этим сам, но в итоге пришлось обращаться к специалистам.
Я кивнула и попыталась переварить информацию. О трагической гибели родственницы огненных драконов в пожаре в Империи было известно всем. Неслыханный случай, просто невероятный. Сабрита вышла замуж за простолюдина по большой любви, отреклась от титула и семьи Келбер. С мужем они жили счастливо, но не долго. Ее супруг упал с лошади, когда возвращался из другого города, и размозжил голову о камень. К тому моменту Луизе должно было быть два года. Еще через четыре случилась трагедия с пожаром. Неудивительно, что от таких стрессов у девочки рано начались всплески магии. И вероятно, даже не вспоминая о трагедии, она подсознательно опасалась собственного пламени, не решаясь давать ему полный выход. Из-за чего и задыхалась. И, судя по действиям Келбера, ему не впервой справляться с подобным.
— Специалист был проверенным? — уточнила я, когда заметила небольшую нестыковку в истории герцога.
— Понимаю, к чему вы клоните. Хорошее воздействие должно было работать еще года два, и сам по себе вид инцидента в саду не смог бы ничего изменить, — кивнул он, — но Луиза, очевидно, за вас переживает. Заклинание блокировки памяти перестало действовать не из-за потасовки. Малышка испытала тот же страх, который чувствовала во время пожара. И похожие эмоции вызвали в ее голове спрятанный в глубины памяти образ.
Чем дольше говорил Келбер, тем глуше звучал его голос. Он все еще казался спокойным, но все же я видела, как напряглись его плечи, как чуть потемнели и заискрились глаза. Ему явно не нравилось то, что он говорил, но он готов был признать реальность — уже неплохо.
— Вынужден признать, что вам удалось в очень короткие сроки сблизиться с моей сестрой. В связи с этим я готов дать вам шанс доказать, что вы не замышляете ничего дурного. Мое условие остается в силе: если еще дважды вы нарушите правила этого дома или не выполните свои обязанности, то покинете поместье. В ином же случае опасаться здесь вам нечего, — Клебер уставился на меня так, будто ждал благодарности.
Я же от ярости готова была сама дыхнуть на него огнем. Шанс доказать?! Шанс?! Да я тут только тем и занимаюсь, что доказываю ему свои совершенно чистые намерения! А он все еще насторожен, как будто он волк, защищающий нору, а я — охотник, наставивший на него дуло ружья. Нет, ну в самом деле, что за пустая предосторожность? Или ему есть что прятать с помощью ограничений и правил? Ошибку своего отца, например, о которой я ни в коем случае не должна знать? Или историю гибели семьи Стейнер, которая выглядит крайне подозрительно? Формальный вердикт следователей — роковая случайность. Но кто знает, что там на самом деле стряслось?
