– То, из-за чего вы покраснели, будет происходить с вами ежемесячно, не менее тридцати лет подряд. В этом смысле, вы абсолютно здоровы.
По лицу Даши я видел, что она готова расплакаться. Мне показалось, что сейчас она вскочит и убежит. Полковник, успокаивающе сжал её ладонь, и, глядя на товарища, укоризненно покачал головой. Мысленный диалог, который я уловил, был гораздо более бурным.
– Ну так бы сразу и сказали, – вслух произнес Гольдбер, – а то посмотрите, поговорите, – и уже в сторону Даши произнёс, – Теперь о главном. Что вы умеете?
Даша попыталась ответить, а Иосиф Дитрихович нетерпеливо заметил:
– Спасибо, я понял. Скажите, пожалуйста, вы к этому сами пришли, или кто-то подсказал? Дорогая моя, достаточно. Говорить не обязательно. Ну что ж, раз просит сам Пирогов, я, пожалуй, соглашусь. А теперь, давайте разберёмся, согласитесь ли вы… – тут он посмотрел на нас, словно увидел впервые и не понял, почему мы здесь находимся. – А, собственно говоря, что вы здесь делаете? Оставьте нас, пожалуйста, наедине.
В некотором замешательстве мы покинули собственный номер.
– Пойдёмте Петя, раз нас выгнали, займемся тренировками, – тихо посмеиваясь сказал учитель.
Вернулись мы часа через два. Заплаканные глаза Даши говорили, как ей было тяжело понять и осознать, то фантастическое предложение, которое ей только что сделали. Тем более что всё случилось слишком неожиданно. А довольное лицо Гольдбера лучше всяких слов сказало нам, что она согласна.
– Ну что ж, Дашенька, – вставая сказал он, – давайте навестим вашего крестного. Нам необходимо провести несколько процедур.
– Николай Иванович сейчас спит. Его нельзя будить. Ему же хоть пару часов поспать надо, – едва слышно пролепетала Даша.
Она отчаянно боялась и этого странного человека, и нас, и того непонятного поворота в её жизни, на который она согласилась, но отдых Пирогова был для неё священным, и прерывать его она не могла.
Гольдбер внимательно посмотрел на неё, удовлетворённо улыбнулся и, вернувшись на место, согласился с будущей ученицей:
– Хорошо, подождём до рассвета, – кивнул он.
– Может быть, и Дашенька пару часов поспит? – поинтересовался полковник, – Ей ведь тоже отдых необходим. Она сюда с позиций пришла. Петя, будьте так добры, проводите Дашу в мою спальню.
Вернувшись, я застал самый разгар беседы.
– …Подкузьмили вы меня, Александр Никифорович, право слово. Вот уж не ожидал на старости лет.
– Кто бы говорил, – хмыкнул полковник.
– Ах, да, да, совсем забыл! – отмахнулся Иосиф Дитрихович.
– К тому же, – продолжал полковник, не обращая внимания на высказывания собеседника, – девочка, сумевшая за полтора месяца боев заслужить звание Севастопольской, дорогого стоит. Это звание ей народ дал!
– Потому и согласился. Такой бриллиант упускать нельзя. Но его, извините, ещё гранить и гранить надо… – задумчиво отозвался Гольдбер.
– Вам и карты в руки, – широко улыбнулся учитель, – к тому же, кто-то, если мне память не изменяет, уже несколько лет ищет ученика! И вообще! Можно подумать я не вижу, что тебя аж в дрожь бросило, что могут перехватить! Так что хватит ходить вокруг да около. И кстати, что это за манера брюзжать по любому поводу? И возраст… Между прочим, тут и постарше есть!
– Ну, извините, привычка! – пожал плечами Гольдбер, и внезапно добавил, – А сейчас дайте на ваше новое приобретение посмотреть.
Я совершенно растерялся от такого хамства.
