Гвардии майор - страница 22

– Похвальное мужество, – монах внимательно смотрел на него, словно пытаясь проникнуть в самое сердце молодого еврея, – но ты всё обдумал как следует? Осознаёшь ли ты все последствия этого шага? Ты ведь знаешь к чему это приведет. От тебя отрекутся родные. Тебя предадут анафеме. Скорее всего, тебя попытаются убить.

– Благодарю вас за поддержку, святой отец, – криво усмехнулся Исаак, – но можете не стараться. Я лучше вас знаю, что мне грозит. Иудеем можно стать, перестать быть им нельзя. Можно только умереть.

– Хорошая идея, я её обдумаю, – кивнул отец Андре.

– Это не идея, – удивленно отозвался Исаак, – это цитата из Талмуда.

– Я знаю. Но для нас это лазейка. Над тем, кто умер, смертные не властны. Но об этом позже. Через месяц или чуть больше я уезжаю. И, как я понимаю, ты по собственной воле едешь со мной.

– Я не откажусь, отец Андре, не надейтесь. К тому же я уже всё решил, и выбора у меня больше нет.

– Выбор есть всегда… – начал его собеседник.

Тут их прервали. К монаху торопливо подошёл какой-то оборванец и, почтительно поклонившись, протянул ему маленький свиток. Едва заметно поморщившись, монах взял послание и небрежно кинул на стол мелкую монетку. Когда тот ушел он прочёл письмо и заметил:

– Твой выбор только что заметно расширился. Теперь тебе предстоит выбирать не только между свободой и общиной, знаниями и догмами, но ещё и между жизнью и смертью. Твой отец, в настоящее время, договаривается с наёмниками. Как ты думаешь, о ком идёт речь?

Юноша побледнел, а монах добавил:

– Если ты не передумал и идешь со мной, я смогу защитить тебя. Но…

– Я согласен! – твердо ответил Исаак.

– Это хорошо. А теперь запомни. Раз ты окончательно всё решил, то с этой минуты ты будешь слушаться меня беспрекословно. Во всяком случае пока не минует опасность. И ещё – не перебивай меня.

Исаак только приложил руку к сердцу и поклонился.

– Идём, – и монах вышел, даже не посмотрев, следует он за ним или нет…

…Исаака спрятали в монастыре, который оказался мощной крепостью. Неведомо от кого собиралась защищаться братия, но, судя по толщине стен, врагов у неё было очень много. Об этом Исаак сказал спутнику, когда они, через тайный ход, вошли в святые стены.

– Будешь смеяться, но врагов у нас действительно много, – неожиданно согласился монах и добавил, – однако, не забывай, когда идёт война каждая крепость на вес золота. А на войне убивают всех. И ни сан, ни звание, ни деньги не помогают. А сейчас – молчи. С настоятелем буду говорить я. И, что бы я ни сказал, ни слова…

…Через два месяца из ворот монастыря выехала карета в сопровождении многочисленной, хорошо вооружённой охраны. Ночь уже вступала в свои права, и людей на улицах почти не оставалось. Немногие запоздавшие прохожие торопились по домам, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому отряд беспрепятственно доехал до ближайших ворот, торопясь покинуть город до их закрытия. Мощные створки с глухим гулом захлопнулись, отрезая Исаака от всего, что он знал в своей жизни.

– Ну, кажется, проскочили, – святой отец, приподняв шторку, внимательно всматривался в темноту. – Можешь вздремнуть, – предложил он юноше, – а я пока поработаю.

Исаак с интересом смотрел на собеседника, точнее туда, откуда слышался его голос. До того памятного дня, когда он покинул дом, ему казалось, что он хорошо знает монаха.

Отец Андре не преподавал в университете, но часто посещал лекции. Не брезговал он и кабачком, где собирались студенты. Там они и познакомились. Он нравился Исааку. Монах был так непохож на правоверных иудеев, впрочем, и на католиков тоже. Он с удовольствием общался с людьми из разных конфессий, говорил всегда легко и свободно. Никогда не отказывался выпить стаканчик вина, спеть веселую песню или принять участие в диспуте. При нём часто говорили весьма необдуманные вещи, но ни к одному из болтунов не были применены никакие взыскания. Это снискало ему доверие и уважение студентов. Исаак же просто влюбился в него. Кроме всего, побеседовав с братом Андре, он понял, что тот знает гораздо больше, чем все профессора вместе взятые. А брат Андре, в свою очередь, узнав, что Исаак хочет стать врачом, на минуту задумался, а затем пообещал помочь, и почти четыре года действительно помогал. Именно благодаря ему Исаак освоил латынь, французский, немецкий и итальянский. Слегка начал разбираться в древнегреческом и, как ни странно, русском. Монах приносил ему книги, которых нельзя было найти ни в одной библиотеке, отвечал на все вопросы, которые возникали у юноши при изучении этих фолиантов, а год назад организовал для своего друга несколько анатомических вскрытий.