– Все они – в Маск!
Приглядевшись после – кажется уже – Мелиссы – показалось, или точно принял решение:
– Их лица – это и есть только маски, – или наоборот:
– Эти маски на них надели, как намордники, но где? – если обычно это бывает только после смерти.
К счастью, на некоторое время мне удалось остаться наедине, так как мои свидетели, оборудовавшие меня с обоих флангов – упали. И после падения с них – нет, не слетели их маски – а хотя только немного сдвинулись, что, только приподняв их:
– Узнал, – и к несчастью обеих – ибо выбор: это главная заморочка, особенно на свадьбе:
– Кого лучше отобедать сегодня: невесту или ее свидетельницу, ибо, какая разница, если ни с одной из них еще ничего подобного не было. – А:
– Тут наоборот, – как в кино:
– Мы с вами где-то встречались?
И оказалось:
– Не раз.
– Что, мил херц, с обеими уже имели.
– Что, простите, – не понял я, – имел?
– Междометия ставили уже между ними? – и даже не улыбнулся он.
Но хуже всего было то, что, да, узнал, многое, но не всё, – а именно для этих Прохиндеев я не находил даже предлогов для неожиданного появления здесь.
– Почему? – если в принципе не только могли, но и должны быть.
– Да, – но не они же! Почему? Потому, что знакомое на уровне – хотя и меньшем, что точно:
– Мы с вами где-то встречались, – что-то было.
С другой стороны, усомнился я навстречу предложившего мне руку помощи, встретившему меня еще у входа в этот Рай-Ок-ей тамаде:
– Люди – это тоже не все, что бывает, – и, значит, скорое всего, я этому и удивился.
– Что мы люди? – спросил Там, тамада.
Хотелось, конечно, спросить сразу:
– У вас бумага, или скрижали, ее печатающие уже, как денежное пособие для более гуманного распределения материальной помощи? – но боялся.
– Чего? – подслушала одна из них то ли мои мысли, то ли сам пробренчал на семиструнке:
– Ты за бумагой – ты к станку!
– Прямо здесь? – спросила она, и тут же исполнила первое, что приходит в голову после долго солнцестояния в очереди.
Да, в двухсотую секцию тоже есть очередь и очень большая, хотя, конечно:
– Только предварительная.
Ее я узнал сразу, нет, не по зеленым вельветовым джинсам, а по второй ее примете:
– Такой привлекательности ее цветастого платья, – что нельзя не радоваться, что послевкусие останется, если не после нее, так после него, однозначно.
Но они поперлись со мной вместе, и, – как я думал:
– В опочивальню, – что слегка возразил:
– Могу, но всё равно стесняюсь.
– Чего, мил херц? Двоем натюрлих, не так уж плохо.
– Мне кажется, что вторая только, как тень за нами гонится.
– Да?
– Вы думаете, есть вторая?
И не нашел ничего лучшего, как кабина пилота, но, когда полезла и вторая натюрлих вся из себя в цветах красоты необыкновенной, что ясно:
– Или немка, или шпионка, наподобие Сары Леандер.
Хотя несомненно в 200-й секции ГУМа мы с ней и встречались. Этой же сказал уже топки паровоза:
– Мы с вами где-то встречались?
Ни бе, ни ме, ни кука-ре-ку.
– Хорошо, покажите ваши верительные грамоты, иначе я уеду один.
И одна указала на бумагу для денег, которую уже заранее приготовила здесь и настолько прилично, что было сомнение, доедем ли мы на дровах, которые остались в тендере до моста и станции за ним, чтобы без помех, а наоборот, с комфортом их родить в достаточном для военных оборотов, количестве.
– Миллионов на шесть хватит? – спросил я.
– Сто миллиардов, даже, если будем делать эти деньги по двадцать марок.
