Hannibal ad Portas – 3 – Бронепоезд - страница 9

Удивительно было то, что я никак не мог по-настоящему удивиться происходящему, – а:

– Почему?

Скорее всего, потому, что не мог найти тот вопрос, который мог произнести шокирующе:

– А это, что за крыса? – как она появилась.

– Ты мне не поможешь? – спросил, – а то валю лес, но почему в полном одиночестве – не понимаю.

– Они боятся идти на мост, – крякнула она сверху и только тогда я удивился, почему вижу ее только в профиль.

– Эй!

– Ты где?

– Очнись, я на дереве, – постучала по сучку своей двустволкой двенадцатого калибра, что бежать врассыпную не получится – шрапнель, как воздушный шарик будет только надуваться.

– Ты думаешь, они знают, что ты здесь, поэтому боятся?!

– Они принимают меня за – нет, не за медведицу того медведя, который здесь часто пробегает, – а:

– Почти за призрак замка Морриссвиль? – закончил за нее я.

– Да, но боятся не настолько, чтобы бежать без оглядки, а стреляют из ружей.

– Почему не попадают?

– Боятся подходить близко.

– Если ты местная баба Яга, не можешь ли ты как-то помочь мне напились и наколоть дров для моего бронепоезда, пока у меня еще есть силы?

– Могу.

– Что я должен для этого сделать – трахнуть тебя?

– Боюсь, ты не умеешь.

– Почему?

– И знаешь, почему? Я не немка.

– На самом деле, что ли, ведьма, или, как это в песне про весовую кору, которую Леший носил своей Ольчихе?

– Нет, нет, нет, – это совершенно антинаучно, ты всё равно не поймешь.

– Понял уже почти, но – жаль – это ты меня не узнала.

– Хорошо, трахни меня, но только один раз.

– В течении какого времени час, два, сутки?

– Пока за недорого.

И скоро объяснила, что меня обманули:

– Ты не с этой кочегарки, а с настоящего бронепоезда, который стоит на другой стороне этого пролива Лаперуза.

– Этого, но не такого далекого, как прошлый?

– Ничего не знаю про прошлый, но на этот ты возьмешь меня с собой?

– Несмотря даже на протесты того комсостава, который там будет?

– Когда ты его возьмешь с боем, там уже не будет комсостава – так только зеки-шмеки напополам с штрафбатом.

– Те, что были на Ле-Штрассе тоже там уже?

– Не знаю никакого Штрассе.

– Ну, Кот Штрассе, нет?

– Прости, но даже мне такой смехотворной ерунды никогда не снится.

Я посмотрел на нее – уже спрятавшуюся среди редких ветвей сосны, и добавил:

– Я тебе не верю.

– Могу сказать, веришь, – и:

– Слезла вниз, – предложив вместе построить мост на Ту Сторону.

Я оглянулся, почти все играли в карты, как будто здесь был Лас Вегас, и мы прибыли на турнир по покеру.

– Не переживай чрезмерно, – сказала она.

– Почему?

– Не все играют в покер, некоторые только в трынку.

– Тогда другой вопрос: на что?

– Не на одежду, как, авось, ты подумал.

– На ужин?

– На жизнь.

– Серьезно?!

– Да, некоторые должны быть принесены в жертву, как захваченные в плен немцы.

– Почему?

– Потому что к мосту на этом теплоходе не прорваться, а, значит, они должны вернуться назад только так, как это здесь и можно сделать.

– Как, простите, мэм, я не совсем понял?

– Покойниками.

– Почему?

– Это ты какой раз уже спрашиваешь, третий? Последний, запомни, что три здесь не просто так погулять вышло, а:

– Значение имеет.

Их переоденут в немцев и скажут, что так и было.

– Теперь понял: на поселении были не только русские, но и немцы в роли русских.

– Ты даже не удивлен, как это могло произойти?

– Может быть, немцы купили своё право выйти на Химию, или, что у них есть еще там? Но как?! Обещали, что передачи с сардельками пойдут теперь на имена русских, остающихся в лагере?