А ведь рассчитывал, что отведет предполагаемого изменника в заведение рыбного профиля, ибо баснословно дешевы – как нигде в Империи ромеев, были в Авидосе дары моря, закупавшиеся в основном с судов, следующих в Константинополь, и самые популярные у посетителей таверн камбала, палтус, тунец, скумбрия, селедка с треской и даже осетры шли за самым умеренным ценам, сравнительно со столичными; исключение составляла лишь черная икра осетровых, на кою и нацелился бесстыдный вербуемый, нагло воспользовавшись невозможностью для Сирроса послать его, куда подальше, понеже на стадии вербовки сие – сущий моветон, не украшающий вербовщика.
Не скроем, лелеял он надежду, что непосредственно в таверне кандидат в предатели умерится в желаниях. А вельми обманулся в своих упованиях! Поелику, еже зашли они, вымыв вслед руце, что подобало даже в эконом-сегменте ромейского общепита, и уселись за стол, сей еще и вытребовал ляжку от приготовленного на вертеле и токмо что разделанного агнца, разорительно не вовремя вспомнив, что давненько уж не лакомился ягнятинкой.
Вследствие чего Сиррос, впавший-таки в непреходящую скорбь, и не подозревая о дополнительной причине столь бессовестного заказа, вынужден был, сославшись на хроническое несварение, ограничиться для себя треской с гороховым пюре – самым дешевым из предлагаемых блюд, парой виноградных гроздьев, и вдыханием смачных ароматов, запивая воробьиными глотками вино из одного и того же бокала, сопровождаемые слюной обильного выделения. Ибо опасался, что иначе не сможет расплатиться за трапезу.
А не сразу склеился разговор и непростым сложился путь к консенсусу! Понеже Сиррос выглядел вельми насупленным, с трудом превозмогая негодование, а Агафон, уплетающий за обе ланиты, резво начав с пяти порций осетровой икры и вырезки, и перейдя от стартового вишневого к виноградному красному, кое было еще дороже, был, напротив, вельми оживлен, являя полное удовлетворение. И ощутимо сказывалась полярность векторов их настроений! Посему вопросы в основном задавал зело прожорливый отставник.
Для начала выяснил он, отчего у его инициативного кормильца столь странное имя, и какового он племени. И открыл ему Сиррос, что родители его из иллирийцев, обитающих на Западных Балканах и подаривших Империи шесть не то седьмь императоров, включая Константина Великого и Юстиниана Великого, деля по сему показателю третье место с императорами Исаврийской династии из Малой Азии и уступая токмо грекам и армянам.
«Вот отчего изряден сей ростом, да и статями могутен, – разом сообразил Агафон, – иллирийцы, в большинстве, именно таковы. Оному Сирросу контрактником бы служить, обороняя Родину с копьем в руце, а он?! Тьфу на него, уклониста!». Однако тут же и вспомнил, зачем, собственно, сам пожаловал в данную таверну…
(Надлежит заметить, что императоры-греки и императоры-армяне лидировали и по числу отстранений от власти, порой и путем смертоубийств – для надежности; всего же лишь примерно половина автократоров Ромейской империи досидела на троне до скончания жизненного срока, и по насильственной ротации сих руководящих кадров тогдашнее великое государство могло претендовать на попадание в «Книгу рекордов Гиннеса»).
Обглодав ляжку агнца, приправленную пряностями и поданную с чесноком и горчицей, Агафон полюбопытствовал о составе семьи Сирроса, выяснив, что помимо жены, есть у того две дочери, однако мечтает о сыне.
