Приведя её в свой дом, варвар усадил девушку за стол и предложил поесть и выпить. Сам Ульф присел рядом. С девушками он вёл себя мило, сыпал шутками и непринуждённо болтал всякую отвлекающую чепуху. Его внешность, грубоватая, но не отталкивающая, доверительная манера, с которой он разговаривал, успокаивали Кэнзи. А когда он сказал, что Кэнзи была лучшей из всех девушек на рынке, она почувствовала к новому господину смешанное чувство признательности и опаски. Они разговаривали на отвлечённые темы о прошлой жизни, но Ульф всегда был нетерпелив. Ухаживать, говорить любезности, дарить подарки и делать тому подобные вещи, подбираясь к цели медленно, он не умел. Всё это было не для него. Не так его воспитали там, откуда он родом. Нет, Ульф воспринимал отношения двоих предельно просто. Девушка эта – его, и выбора у неё не было. Поэтому, когда она наклонилась над столом, чтобы налить себе в кружку воды, Ульф ничтоже сумняшеся запустил ладонь под её платье… Пальцы сжали её плоть.
На какое-то мгновение Кэнзи застыла от ужаса. Когда горячие твёрдые пальцы коснулись сокровенных частей её тела, её кожа покрылась пупырышками. Резко развернувшись, она отбросила руку и ударила обидчика кружкой по лицу. Глиняная посуда раскололась, рассекла нос, и лицо Ульфа залилось кровью. Кэнзи, как безумная, вскочила и забилась в угол.
Северянин зажал рану тряпкой.
– Неплохо проделано, подружка, – пробурчал он одобрительно. – Так даже я не сумел бы.
Его узкие голубые глаза сверкнули, когда он продолжил:
– Спасибо за науку.
Ударить Ульфа было столь же опасно, как наступить на гадюку. Кэнзи понятия не имела, в чьи лапы попала. Ей было очень стыдно и омерзительно, она была возмущена. Её кожа горела, словно прикосновение чужих рук оставило на ней жгучий яд.
Когда кровь запеклась, северянин набросился на неё. Не успела Кэнзи и пикнуть, как Ульф ударом в подбородок свалил ее на пол, а потом затащил на кровать. Он сорвал со стены конскую уздечку и привязал Кэнзи за руки к резной спинке кровати…
За несколько кошмарных дней и ночей порки кнутом и насилия он превратил Кэнзи в покорную рабыню. Когда Ульф убедился, что ее воля окончательно сломлена, он позволил себе покинуть дом, наказав ей сходить в лавку, купить продуктов и приготовить еды. Сейчас она была готова удовлетворить любые требования Ульфа, лишь бы он больше не бил её.
Так Кэнзи стала рабыней Ульфа.
Через два дня после ареста Зельды Кэнзи подошла к дому госпожи Агнес. Кэнзи чувствовала себя лучше: следы избиений зажили, а незадолго до этого Ульф подарил ей новое платье, обувь и узорчатые шпильки для волос. Девушка почти смирилась со своей участью, и теперь хотела как можно лучше выполнить волю своего повелителя.
Она постучала, и госпожа Агнес открыла дверь.
– В чём дело, милая? – Спросила она с подозрением, кутаясь в неопрятный плед.
– Я Кэнзи, – проговорила гостья, повторяя слово в слово то, что приказал говорить Ульф. – Я кузина Зельды. У неё случились неприятности, как это всем известно. Сюда она не вернётся. Я пришла, чтобы уплатить за квартиру и забрать её вещи.
– Гнусная воровка! – Зазвучал в голосе старухи праведный гнев. – Подумать только! Она заслуживает большего наказания! И ты не получишь её вещи до тех пор, пока не уплатишь за квартиру… Она должна мне за месяц. Это три монеты серебром!
«Дай ей столько, сколько запросит – пусть даже цену втрое заломит. Лей серебро в её горло, пока не захлебнётся, – велел Ульф. – Лучше разориться сейчас, чем потом платить палачу за её язык».
