Триста тысяч сердец бьются одновременно, синхронно сердцебиению земли,
Слеза пребывающих в глубоком горе настолько же сильна лаве, спускающейся с разбитой и проигравшей самой себе горы.
Гармония и покой в глазах проходящих мимо меня людей ничем не отличится от застывшего залива океана на окраине города.
С самого начала, проматывая черно-белую кассетную пленку, становится очевидно:
Здесь человеком первой завладела земля,
Научила жить по своим правилам и доказала его беспомощность в закрытых ладонях,
Где левая рука – лед, а правая – пламя.
Я чувствую тоску по дому, которого никогда не видел,
Тоску по «А что, если…» и своей призрачной колыбели в одном из бесконечных маленьких зданий вокруг,
По несуществующему голосу, который звал меня пройтись вдоль прилива, в сторону маяка,
По взгляду, который был похоронен в прошлом, засыпан песком в песочных часах.
Глубокая тоска по чему-то потерянному,
Я тоскую по человеку, которого никогда не видел и не знал, —
По себе.
Но я снова здесь, в поиске всех бархатных воспоминаний внутри маяка, спрятанного за чертой города, и я готов сделать еще один шаг.
***
Маяк выглядит так, будто никем никогда не был сооружен, будто он сам себе хозяин.
Я здесь не один, этот маленький остров осматривают отец с дочкой,
Кажется, они местные.
Время дышит, это видно здесь по-особенному,
Оно делает вдох длиной в десятилетия, века или тысячелетия, но оно дышит.
Я думаю о времени, думаю о тех людях, что осваивали этот остров – Селтьяднарнес, и строили своими руками маяк,
Думаю о фермерах, судостроителях и рыбаках.
Слишком давно здесь стояла деревня, со временем затопленная океаном,
Рождались новые герои большой книги, которую пишет каждый из нас,
Усталый моряк курил сигару, беззаботные дети не хотели взрослеть, а птицы не хотели улетать в другие края.
Думаю о кораблях, ушедших против течения, и о капитанах, потерявших навсегда дом,
Об их женах, уставших от любви к вечному ожиданию, спрятанному в океане,
О последних словах, сказанных на прощание.
Теперь здесь построен одинокий усталый маяк.
Будь спокоен и не пытайся уплыть,
Незачем бежать по влажному и соленому мху прочь от этих берегов, —
Ты стал для них домом,
Убежищем от штормов.
Маяк доверяет тебе, он видит насквозь, хоть и не подпускает так близко.
Дверь внутрь заперта, но я все равно открываю ее
Через эту книгу, через музыку, что до сих пор не написана,
Через внутреннее шестое чувство.
Я вижу призраков все тех же старинных кораблей, вижу детей, скатывающихся с самого высокого холма Селтьяднарнеса вниз к дороге,
Вижу пожилую пару, они идут за руку, молчат, но ведут разговоры глазами громче исландского ветра.
Они не думают о времени, потому что отказываются от него,
Они не спешат браться за дела, потому что все, что их занимает сейчас, – долгая прогулка,
Они сами себе часы.
Я вижу стаю лебедей-кликунов, кричащих трубными возгласами,
Вижу чистоту под моими ногами и во всем живом вокруг.
Маяк настолько одинокий, что сам напоминает моряков, потерявшихся в океане, думаю о том, что каждый из нас и есть тот самый моряк, оставивший позади во время путешествия собственный курс.
Я ищу воспоминания, знаю, что они где-то здесь,
Остров открыл душу, залив стал зеркально-чистым под северным серым небом,
Но в отражении никого до сих пор нет, я не вижу там даже себя.
Капитаны и моряки давно уплыли туда, где завтрашний день еще не начался,
Они светятся в глубоком горе,
