Но все еще пребывают в заветном поиске звездной гавани.
Я не могу попасть внутрь, подняться наверх по лестнице и зажечь керосиновую лампу,
Не могу указать всем потерявшимся в волнах верный путь,
Потому что я – один из тех, кто не может его найти.
Мой корабль прошел через волны размером с горы,
Мой корабль разбивался о скалы и садился на мель,
Мой корабль плыл по ослепительно-синему океану, разделяющему материки,
Встречал в гавани китов и дельфинов,
Томился неделями в безветренную погоду,
Плыл с парусами, сотканными из миллионов бабочек,
Терялся в бесподобных штормах и прятался, укутавшись в звездное небо.
Сейчас он ждет меня у маяка, якорь уже сброшен в воду.
Впереди ждут тысячи мест, которые я назову своим домом,
Но никогда не осмелюсь подумать про них, что это мой дом.
Остров невозможно спасти, вернув ему жизнь,
Лампа маяка больше не горит,
За таинственной дверью в действительности прячутся холодные бетонные стены.
Снова смотрю в отражение воды и вижу остатки могилы времени, —
Главного хозяина этого острова.
***
Я не смог найти, отыскать на этой земле из густого мха воспоминания, которых никогда не случалось,
Не смог отыскать ответы, спрятанные внутри маяка,
Не отпустил прошлое, с которым меня ничего не связывает.
Утренний туман, пахнущий медовыми облаками, заволок собою весь остров,
Стали различимы напевы волн,
Вглядываюсь в горизонт, океанские ветра хлещут по лицу.
Маяк стал пристанищем для так и не услышанных изгнанников,
Для которых жизнь отдала все – подарила собственную вселенную,
Теперь же для его любви осталось лишь воспоминание, словно призрак во мгле.
Маяк помнит о времени, они вместе были лучшими друзьями
До тех пор, пока время предательски не исчезло в воде, забрав с собой жизнь маяка.
Видевший миллионы историй,
Хранивший тысячи тайн,
Избитый волнами и ледяным ветром,
Позабытый, вновь найденный и снова позабытый,
Одинокий и бесстрашный,
Он стоит до сих пор на острове,
Указывая дорогу потерявшимся после кораблекрушений в океане жизни путникам.
Снежная буря за окном моей хижины усиливается,
Постукивает стекло окон, треск дров в камине теперь едва слышен из-за воя ветра,
Комната наполняется запахом старой сосны, северного сияния и оставленных в прошлом воспоминаний.
Мне не страшно, я не боюсь сильной бури, не страшусь призрачного, темного и едва различимого пейзажа за окном,
Треск со всех сторон – лучшая симфония звуков,
Я слышу в нем Четвертую симфонию Сибелиуса,
Я слышу, как ее поет хижина, леса и горы.
Тени огня – пороки, которые невозможно победить, – лишь только обуздать.
Хаос мыслей превратился в хаос метели.
Звуки, звуки везде и повсюду…
Этот страх – не мой, страх того, «что было бы, если…».
Стоит только открыть дверь в хижину —
Огонь потухнет, страницы рукописи превратятся в снег, звуки станут громом и разлетятся по всей долине, в глубине которой стоит моя неприметная одинокая хижина.
Вой со всех сторон – виолончели у Сибелиуса,
Их партии смелые, но за смелостью этой стоит величайший страх.
Книга за письменным столом – гобой, слушающий зрителя, опережающий мысли держащего в руке перо.
Мир за дверью – третья часть этой симфонии,
Независимый, не требующий сострадания, пепельный,
Сложный, дрожащий, как закат в штормящем море,
Чудо и меланхолия,
Первый вихрь, за которым начнется лавина,
Виток, в котором рождается смертельный смерч.
Я отыскал эту хижину только для того, чтобы переждать в ней долгий шторм,
