– Я видел жалобу Давлетовой. Ваш начальник был более честным, чем вы, и дал мне прочесть то, что все вы в отделе считаете бредом сумасшедшей. Знаете, что я вам скажу? Эта несчастная женщина совершенно права. Я – действительно порождение преисподней, и все смерти вокруг меня – это исключительно моя вина.
Инна закатила глаза и скривила губы. Паяц, совершеннейший паяц!
Балыков же не смягчал тона.
– Теперь, когда мы не в вашем обшарпанном кабинете, а я не дохлая муха на булавке энтомолога, я намерен поделиться с вами своей версией событий.
– Вы всегда говорите так витиевато или это библиотека эзотерики на вас дурно влияет? – саркастически спросила Инна.
– Видите ли, – Андрей встал и прошелся по комнате, – когда-то в прошлой жизни я работал простым следователем районного отдела МВД. Моя жизнь была проста, и говорить о ней витиевато не было необходимости. Потом в ней произошли некие события, которые и породили во мне желание заглянуть в бездну ученых книг. Понять я ничего не понял, но понахватался красивостей и теперь пудрю мозги очаровательным барышням.
Инна наклонила голову на бок и скрестила руки на груди.
– Что за события? Когда я сколотил первоначальный капитал, то, как водится, перешел дорогу нехорошим людям, и … В общем, меня не убили, а прокляли. Теперь все последующие годы я процветаю, а люди, которых я люблю, умирают. Умерла моя жена, брат, мать, друг, любовница. Если я делаю пожертвования, то, прикасаясь к моим проклятым деньгам, погибают и страдают люди. Вот прихожу я, скажем, в ваш затрапезный кабинет. Первая мысль такая: тысяч цать тут надо, и через неделю будет чисто и уютно. А вторая мысль такая: следователя Мещерякову собьет на пешеходном переходе случайно проезжающий автобус.
Инна слушала его спокойно, не перебивая, и у неё окончательно созрела мысль, что она имеет дело с сумасшедшим.
– В силу вышеизложенного, как любят писать в официальных документах, – произнес без улыбки Андрей, – я полностью ответственен за гибель многих и многих людей.
– Конечно, то, что вы поведали, очень, м-м-м… необычно, – Инна запнулась. – Я бы даже сказала, что это интересно для беллетриста. Но звучит для меня, как следователя, не очень убедительно.
– Я и не рассчитывал, что вы так просто поверите мне, – возразил Андрей, продолжая ходить по комнате, – в это верю я сам. Вот что главное. Скажу больше: я пытался освободиться от проклятья, но известными мне способами это не удалось. В итоге я избавился от всех, к кому у меня могла бы сформироваться привязанность, и, попросту говоря, перестал тратить свои деньги на нужды, не связанные с бизнесом.
– Живете анахоретом, развиваете бизнес и развлекаете себя странными причудами, – заключила Инна.
– В точности так, – ответил Андрей, с удовольствием в голосе.
– Чего же вы хотите от меня? – спросила она.
– Ничего, – ответил он, снова наливая себе кофе, – не я к вам пришел, а вы ко мне.
– А дочь с вами не живет по той же причине? – спросила Инна, чтобы окончательно убедиться в том, что собеседник верит в придуманную им историю.
– Да, я не хочу её потерять. И деньгами я ей не помогаю. Она художница, зарабатывает, как может. Иногда мои влиятельные друзья покупают её картины.
– И вы не видите никакого выхода из ситуации? – спросила Инна.
– Пока не вижу, но ищу этот выход. Вот, пытался избавиться от денег, так меня в психушку заперли. Мне там очень не понравилось. С тех пор я маскирую свое безумие и живу в предложенных мне условиях.
