Беглецов ударило волной, поднятой носом галеона, когда он прошел мимо, и они остались вертеться и подпрыгивать в кильватерных волнах, видя, как кормовой фонарь постепенно исчезает в темноте.
Еще дважды за эту ночь они видели свет фонарей галеона, но каждый раз корабль проходил все дальше от них. Позже, много часов спустя, когда утренний свет стал достаточно ярким, беглецы с трепетом оглядывались вокруг, ища «Решительный», но его нигде не было видно. Должно быть, капитан предоставил беглецов судьбе и вернулся на свой курс.
И они, онемев от холода и усталости, продолжали висеть на своей ненадежной опоре.
– Там земля! – прошептал Сэм, когда волна приподняла их выше и они смогли различить темные очертания африканского берега. – Так близко, что до нее без труда доплыть можно!
Джон Тэйт промолчал, он лишь смотрел на Сэма сквозь щели красных распухших век.
– Это твой лучший шанс. Ты сильный, молодой. А обо мне не беспокойся… – Голос Сэма хрипел от соли.
– Нет, Сэм Боуэлс, ты так просто от меня не избавишься, – проскрипел Джон.
Сэм опять умолк, экономя силы, потому что холод уже довел его почти до полного бесчувствия. Солнце поднялось выше, и беглецы ощутили его на своих головах – сначала как легкое тепло, придавшее им сил, а потом уже как пламя в открытой печи: оно обжигало их кожу, ослепляло их бесчисленными яркими бликами на воде.
Солнце поднималось все выше, но земля не приближалась: течение неумолимо несло беглецов параллельно каменистым мыскам и белым пляжам. Сэм рассеянно заметил, как мимо них темным пятном проплыла по воде тень от нескольких белых облачков. Потом тень повернула обратно, двигаясь против ветра, – и тогда Сэм шевельнулся и поднял голову. На синем небесном своде не было ни облачка, способного отбросить такую тень. Сэм снова посмотрел на воду и полностью сосредоточился на движении теней. Волна подняла бочку достаточно высоко, чтобы он мог видеть все вокруг.
– Милостивый Господь!.. – прохрипел он сквозь растрескавшиеся от соли губы.
Вода была чистой, как стакан джина, и он прекрасно рассмотрел огромную пеструю тушу внизу, черные, как у зебры, полоски на ее спине…
Сэм закричал.
Джон Тэйт вскинул голову:
– Что такое? Солнечный удар, Сэм Боуэлс?
Он посмотрел на искаженное ужасом лицо Сэма и медленно повернулся, чтобы проследить за его взглядом. Теперь уже они оба отчетливо видели огромный раздвоенный хвост, который ритмично колыхался из стороны в сторону, двигая вперед длинное тело. Оно поднималось к поверхности, и вот уже спинной плавник показался над водой, совсем рядом с ними… остальное пока что скрывалось глубже.
– Акула! – выдохнул Джон Тэйт. – Тигровая…
Он отчаянно заколотил ногами, пытаясь развернуть бочку так, чтобы Сэм оказался между ним и чудовищной тварью.
– Замри! – рявкнул на него Сэм. – Они же как кошки. Будешь вертеться – бросится на тебя.
Они уже видели глаза акулы, слишком маленькие для такого мощного, длинного туловища. Они равнодушно смотрели на мужчин, когда акула начала описывать второй круг. Еще круг, и еще, и каждый меньше предыдущего… а в центре этих кругов лежала на воде бочка.
– Эта тварь присматривается к нам, как горностай к куропатке.
– Заткнись! Не двигайся! – простонал Сэм, но он уже просто не в силах был бороться с ужасом.
Его кишечник и мочевой пузырь непроизвольно расслабились; Сэм ощутил, как вонючее тепло полилось в штаны. И тут же движения акулы стали быстрее, ее хвост прибавил ритм – хищница уловила запах экскрементов.
