– А что насчет прочих вещей, которые я здесь спрятал? Порох и оружие, и карты, и другое. Зачем я положил это здесь?
– На случай непредвиденного в будущем. – Хэл ответил уверенно – он достаточно часто слышал в прошлом этот вопрос. – У умной лисицы всегда много выходов из норы.
Сэр Фрэнсис кивнул.
– Все мы, кто ходит под парусами каперов, всегда рискуем. И однажды эти несколько ящиков могут спасти нам жизнь.
Сэр Фрэнсис снова замолчал, докуривая последние крошки табака в трубке. А потом тихо произнес:
– Если Господь к нам милостив, придет время, и, может быть, довольно скоро, когда эта война с Голландией закончится. Тогда мы вернемся сюда, заберем свою награду и поплывем домой, в Плимут. Я давно мечтаю о том, чтобы владеть особняком в Гейнсборо, возле Уилда… – Он резко умолк, словно боясь искушать судьбу такими фантазиями. – Если со мной что-нибудь случится, ты должен знать и помнить, где я храню все наши трофеи. Это станет моим наследством для тебя.
– Ничего и никогда с тобой не случится! – взволнованно воскликнул Хэл.
Но это была скорее мольба, чем убежденное заявление. Хэл просто не мог себе представить существования без этой величественной опоры в центре мира.
– Не существует бессмертных людей, – мягко произнес сэр Фрэнсис. – Все мы в долгу перед Господом, всех ждет смерть.
На этот раз сэр Фрэнсис все же позволил своей правой руке на мгновение легко лечь на плечо Хэла.
– Идем, юноша. Мы еще должны наполнить все бочки и вернуться к лодке до темноты.
Когда баркасы не спеша ползли по краю темнеющей лагуны, Эболи занял место сэра Фрэнсиса на весле, и теперь отец Хэла сидел на корме, закутавшись в темный шерстяной плащ от вечерней прохлады. Лицо его хранило мрачное и отстраненное выражение. Хэл, сидевший на весле, тайком рассматривал его. Их разговор у входа в пещеру встревожил его, породив предчувствие чего-то дурного впереди.
Хэл предполагал, что, после того как они бросили якорь в этой лагуне, его отец изучил собственный гороскоп. Хэл видел карту зодиака, покрытую таинственными значками, – она лежала на столе в каюте отца. Это могло иметь отношение к странному настроению отца, к его погруженности в себя. Как говорил Эболи, звезды были его детьми и он знал все их тайны.
Внезапно сэр Фрэнсис вскинул голову и принюхался к вечернему воздуху. И тут же его лицо изменилось: он всмотрелся в опушку леса. Никакие, даже самые мрачные мысли не могли поглотить его до такой степени, чтобы он перестал замечать все вокруг.
– Эболи, рули к берегу, будь любезен.
Они повернули лодку к узкой полосе песка, и вторая лодка последовала за ними. Когда все они выскочили на берег и закрепили оба баркаса, сэр Фрэнсис чуть слышно приказал:
– Берите оружие. Идите за мной, только тихо.
Он повел их в лес. Они крались через подлесок, пока не вышли вдруг на отлично утоптанную тропу. Капитан оглянулся, убеждаясь, что остальные не отстают, и зашагал по этой тропе.
Хэл совершенно не понимал действий отца, пока наконец не почуял легкий запах древесного дыма и не заметил легкое свечение над вершинами густого леса. Должно быть, именно оно и насторожило сэра Фрэнсиса.
Выйдя на маленькую поляну, сэр Фрэнсис резко остановился. На поляне находились четверо мужчин, которые не заметили его. Двое из них лежали, как трупы на поле битвы, один еще держал в ослабевших пальцах квадратную коричневую бутылку ручной выдувки, другой храпел, пуская слюну из уголка рта.
