Обретя бессмертье, проживешь отныне,
Сколь по тропам горним гнать упорно будет
Резвую четверку Феб прекраснокудрый.
Пусть тебя отважным называют люди,
Пусть твоя держава превзойдет иные,
И затмит всех прочих твой создатель мудрый!
Дон Бельянис Греческий Дон Кихоту Ламанчскому
СОНЕТ
Мечом сражал я и копьем крушил,
Всех странствующих рыцарей затмил я,
К добру и правде устремляя силы,
Непобедим на поле бранном был.
Как карликов, я великанов бил,
В бою с врагами не щадил усилий,
Хранил в душе прекрасный образ милой
И, честь блюдя, поверженных щадил.
Влеклась за мной судьба рабою верной,
Я шел вперед, на случай уповая,
Фортуна, рок, – все были мне друзья.
Но, хоть взлелеян славой беспримерной,
Взнесенной выше лунного серпа я,
К тебе, Кихот, питаю зависть я!
Сеньора Ориана Дульсинее Тобосской
СОНЕТ
О, если бы мой Мирафлорес смел
В Тобосо, Дульсинея, вдруг явиться,
А Лондон – в дом твой скромный обратиться,
Как я бы восхваляла мой удел!
О, поменять бы облик наших тел,
На день один тобою воплотиться —
И рыцарем отважнейшим гордиться,
Что в честь мою спешит на подвиг, смел!
Страсть друга не ценя превыше чести,
Бежала б я, как Дон Кихота – ты,
И девичью невинность сберегла я, —
И, недоступна зависти и лести,
Царила б я в блаженстве чистоты
И ныне не скорбела бы, страдая.
ГАНДАЛИН, ОРУЖЕНОСЕЦ АМАДИСА ГАЛЛЬСКОГО, САНЧО ПАНСЕ, ОРУЖЕНОСЦУ ДОН КИХОТА
СОНЕТ
О, славный муж! Высокою судьбой
Ты, рыцарю служить благословенный,
Сей жребий принял мирно и степенно,
Не встретив въяве схватки грозовой!
Серпом, мотыгой век ты мерил свой,
Но в путь, в свой час, отправился смиренно —
И посрамил отвагой отрешенной
Всех тех, кто на словах лишь горд собой.
Твой тучен зад. В суме чересседельной
Полно еды. Осел твой миловиден, —
О, как тебе завидую я глухо…
Вперед же, Санчо, к славе беспредельной, —
Такой, что сам испанский наш Овидий
Тебя почтит приятельскою плюхой!
Балагур, празднословный виршеплет, Санчо Пансе и Росинанту
Санчо Пансе
Санчо я, оруженосец,
Что с Кихотом из Ламанчи,
Возмечтав о лучшей доле,
Вольно странствовать пустился, —
А уж, коль припрет, дать деру
Смог, скажу тихонько, даже
Вильядьего бесхребетный,
Как о том и говорится
В «Селестине» – книге славной,
Хоть и чуть солоноватой.
Гордый правнук я Бабьеки,
Росинант дано мне имя.
В услуженье Дон Кихоту
Был я тощ, как мой хозяин,
Но, хоть тих на вид, заморен, —
А овса умел потырить
Незаметно, как когда-то,
Чрез соломинку пустую,
Выдул у слепца винишко
Ласарильо хитроумный.
Неистовый Роланд Дон Кихоту Ламанчскому
СОНЕТ
Двенадцать было нас, но ты, герой,
Затмил нас всех, – пусть не носил короны, —
Отвагою своей непревзойденной,
Числом побед и чести чистотой.
Сведен с ума Анжелики красой,
Я, сир Роланд, герой непокоренный,
Деяньями потряс мир изумленный,
Навек оставшись в памяти людской.
Меня ты превзошел великой славой, —
Склоняюсь скромно пред достойным мужем, —
Хотя в безумье схожи мы с тобой;
Тобою сокрушен и мавр кровавый,
И турок злой, – и оба мы, к тому же,
Обделены любовию земной.
Рыцарь Феба Дон Кихоту Ламанчскому
СОНЕТ
Учтивый муж, цари на поле бранном,
Ведь подвиги мои твои затмили!
Мы храбростью равны, но рыцарь странный,
Испанский Феб меня превысил силой.
Сулили мне короны, царства, страны,
Молили: правь над нами, рыцарь милый!
Все я отринул ради Кларидьяны,
В красу ее влюбившись до могилы.
Утратив разум, я, в разлуке с нею,
Играл со смертью так, что ад, поверьте,
Дрожал, когда я пир кровавый правил.
