– Как твоё имя? – спросил, наконец, инквизитор.
– Этьенн Дебюсси.
– Откуда ты?
Наверное, он хотел узнать, где я родился. Но разве я мог сообщить ему, что прибыл с далёкой планеты Тарнериус, к тому же ещё и из будущего? Кто бы мне поверил? Поэтому я ответил коротко:
– Издалека.
– Не хочешь говорить? – Габриэл насмешливо покачал головой. – Пример Жоржины не научил тебя тому, что молчать и увиливать вредно для здоровья? Тебя обвиняют в колдовстве. Признаёшь ли ты свою вину?
Несмотря на то, что решение признаться было уже принято мною, сейчас я не торопился отвечать. Мне очень хотелось найти соломинку, о которой мечтает любой утопающий, поэтому я спросил:
– Но почему вы обвиняете меня в колдовстве? Что я такого сделал?
– Надеюсь, что ты сам расскажешь мне об этом. И обвиняю я тебя не просто так, в твоих вещах обнаружили различные колдовские штуки.
Сказав это, он убрал со стола тряпку, и я увидел коробок спичек и несколько упаковок с антибиотиками.
– Никакие это не колдовские штуки, – начал оправдываться я.
– А ещё у нас есть свидетель, – перебил меня инквизитор. – Привести!
Его помощник подошёл к двери, открыл её и дал кому-то указание. Не прошло и трёх минут, как в комнату вошли двое: тюремщик и ещё один человек, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Тюремщик усадил его на стул напротив инквизитора, а сам отошёл обратно к двери.
– Видел ли ты этого человека прежде? – спросил Габриэл.
Тот бросил на меня быстрый взгляд и кивнул.
– Где и когда?
– Около недели тому назад в лесу. Мы сидели ночью возле костра, а он вместе с каким-то мальцом вышел на нас.
Так вот кто это был – чумной разбойник! Я его тоже узнал. Вроде бы тот самый, которого я ударил ногой по колену, только тогда на нём был капюшон, поэтому я его не сразу вспомнил. Сейчас же он сидел и рассказывал, с какой лёгкостью мне удалось в одиночку раскидать всю их ораву, а ещё показал инквизитору, как пользоваться спичками. По идее, теперь они могли казнить меня безо всякого признания. Но после того как тюремщик увёл свидетеля, Габриэл спросил ещё раз:
– Ну так что, признаёшься в колдовстве и сговоре с дьяволом? Мы тебя всё равно сожжём, но лучше признайся и покайся, тогда ты сбережёшь свою душу. Что скажешь?
Немного подумав, я ничего не ответил, рассудив, что объявить себя колдуном я всегда успею. Инквизитор же принял моё молчание за отказ и, грозно сдвинув брови, заявил:
– Что ж, ты горько пожалеешь о своём упрямстве. На дыбу его!
Тут же экзекуторы открыли дверь моей клетки и потащили меня к верёвке. Но в памяти ещё свежи были мучения несчастной женщины, и мне нисколько не хотелось испытывать на себе то же самое, ведь от этого результат не изменится. А когда мои руки заломили за спиной и начали привязывать к ним верёвку, я закричал:
– Не надо! Я сознаюсь в колдовстве, сознаюсь!
– Вот и правильно, – оскалился Габриэл. – Увести его, сегодня ещё много кого нужно допросить.
Один из экзекуторов выглянул в коридор и позвал тюремщика. Тот привёл остальных, и вскоре меня опять окружили четыре человека.
– А что теперь со мной будет?! – спросил я возле самой двери.
– Я разве не сказал? – удивился инквизитор. – Завтра тебя сожгут на костре.
Затем меня вывели из комнаты, мы прошли вперёд, поднялись по лестнице на второй этаж, и я вновь оказался в небольшой одиночной камере. У меня было такое чувство, что голова моя заполнилась ватой, поскольку никакие умные идеи о спасении туда приходить не желали. Я думал только о том, что сегодня мой последний день, а завтра меня уже не станет.
