Через две ступеньки Нестор взлетел на второй этаж коммуны «Счастье трудящихся». Торопливо прошел через зал. Суровые бородачи-анархисты, отказавшиеся от всего личного во имя революции, со стен провожали его строгими взглядами. Поблескивали их глаза, тщательно нарисованные дедом Будченко.
Коммунар Кондрат Полищук и еще какая-то бабка с охапкой глаженого белья повстречались на его пути. Махно улыбнулся им:
– Драствуйте!
– Доброго здоровьячка, Нестор Ивановыч!
– Ну, як тут у нас?
– Жывем – не тужым, – беспечно ответил Кондрат. – От тилькы панська печка дымыть, зараза! Прийдеться перекладать.
– Ну-ну, хозяйнуйте!
Нестор резко распахнул дверь в свою спальню. Радостный и веселый встал на пороге.
– Настена!.. Настя!.. – окликнул он. Ответом была тишина. – Ты шо, не слышишь, Настя?..
Только сейчас Нестор заметил следы поспешных сборов. На полу валялись впопыхах брошенные чепчики и рубашечки Вадима. Пустая колыбелька висела как-то боком, выбросив, словно перо из потрепанного гусиного крыла, кусок пеленки. И кровать, обычно застланная Настей с крестьянским усердием, сейчас была словно выпотрошена. Вышитые подушки куда-то исчезли, осталась одна, простая….
Нестор вышел из спальни, растерянно побрел по коридору. Наткнулся на своего ездового:
– Степан, не знаешь, где Настя?
Конюх пожал плечами:
– Я ж з вамы був, Нестор Ивановыч.
Нестор уже не слышал его ответа. Спустился по лестнице вниз.
– Лашкевич! Ты не слыхал, куда Настя с дитем подевалась?
– Я только вернувся. Патроны на нашому склади розгружав.
Нестор махнул рукой: мол, помню.
– Щусь. Где Щусь?
Из-за спины Лашкевича возник молоденький коммунар из новых черногвардейцев – Юрка Черниговский. Он смотрел на Махно, как новобранец на фельдмаршала.
– Товарыш Щусь подалысь з хлопцямы десь трошкы пошуровать…
– Делом бы занимались! А то наладились грабить…
– Так багатеев же, Нестор, буржуев. Контрибуция, верный доход, – бросил в оправдание друзей Тимош.
– А ты, Юрко, – обратился Нестор к молоденькому черногвардейцу, – не знаешь, куда моя жинка подалась?
– Так кажуть, поихала кудысь. До родычив, чи шо! Може, в гости?
– Какие гости?! Какие еще гости?! – выходя из себя, сорвался на крик Махно. И позвал ездового: – Степан!
Конюх мгновенно возник перед ним.
– Запрягай!
– Так тилькы ж роспряг! Кони ще в мыли…
– Шоб вас черти взяли…
Нестор сам вывел из конюшни первую попавшуюся лошадь.
– Пидождить, хоть засидлаю, Нестор Ивановыч! – забеспокоился Степан.
Но Махно одним махом забросил легкое, маленькое и ловкое тело на спину лошади, и, лупанув сапогами коня под бока, исчез со двора, растаял во тьме.
– Скаженный, без седла! – пробормотал вслед Степан. – Ну, нема бабы, так шо?.. Объявыться! Он моя: то туды девалась, то сюды. И шо? И никуды не делась!
Лашкевич нахмурился и покачал головой. Он-то все знал…
…А Нестор мчался по степной дороге. Маузер в деревянной кобуре бил его по бедру, шапку он потерял, но даже не заметил. Тело враз заболело: отвык скакать без седла, как бывало в детстве.
