Реванша за потерянный ус пришлось ждать достаточно долго. В наступившем «золотом десятилетии» Польского королевства, козаков старались не задирать, да и они против сильного государства не рисковали бунтовать. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Король Владислав постарел, его подданные, в ожидании скорой смены власти, перестали быть законопослушными. Особенно заметно расстроилась общественная жизнь в русских воеводствах. Там появилась мода на рейдерские захваты козацких «маетков». Магнатская шляхта, используя прикрытие могущественных сюзеренов, принялась отбирать у зажиточных черкас хутора. Предлогом для этого беспредела стал хаос с документами на владение землёй. В годы первой волны польской колонизации юридическим тонкостям придавалось мало значения и землёй служилых людей наделяли под честное слово. Неучтённые хутора не платили налоги, а растущей Речи Посполитой катастрофически не хватало денег на содержание армии, бюрократии и королевского двора. Был дан приказ: все хозяйства описать и включить в налоговую базу.
Чигиринские угодья находились в ведении старосты Александра Конецпольского. Он, зная про отсутствие у козаков прав на собственность, предложил своему заму – пану Чаплинскому поживиться за счёт «православного быдла». Одним из первых кандидатов на раскулачивание оказался Хмельницкий – постаревший, но сохранивший гордую стать чигиринский сотник. Только не знал польский шляхтич как подступиться к Суботову, который напоминал небольшую крепость. Тут прошла молва, что Богдана и нескольких авторитетных козаков позвал на встречу король. Отсутствие хозяина подтолкнуло Чаплинского к решительным действиям.
Формальной причиной налёта на Суботов пан Даниил позже назовёт освобождение польской паненки Гелены, которую, по его мнению, Хмельницкий силой удерживал у себя, чтобы с ней повенчаться после смерти тяжело больной жены Анны. Такая версия полностью оправдывала шляхтича в глазах общества и королевского суда. Хроника довольно скупо нам рассказывает про те события. Всё происходило примерно так…
Весной 1647 года, Чаплинский захватил Суботов и разграбил всё имущество Хмельницкого. Попытавшегося оказать сопротивление младшего сына Остапа, избили до полусмерти (впрочем, в летописи Г. Грабянки мальчика зовут Тимош), а прислуживающую в семье Хмельницких Гелену (Мотрону) пан Даниил, выкрал и женился на ней по католическому обряду (по сведениям историка Н. Костомарова).
Вернувшийся на пепелище, старый козак взвыл от горя. Сыночек умер, жена следом ушла, всё нажитое добро захватили лихие люди. А молва вокруг во всех грехах винит его, считая чуть ли ни Синей бородой.
Обращение Хмельницкого в суд обернулось фарсом. Судьи не приняли к рассмотрению королевские грамоты, закрепляющие хутор за Богданом, поскольку они не были утверждены Сеймом. Брак вольной шляхтянки Гелены и ротмистра Чаплинского нареканий не вызвал. Всё произошло по взаимному согласию. Приговор лишил Хмельницкого Суботова, но присудил выплатить ему компенсацию 130 злотых, как возвращение вложенных в хозяйство средств. Сумма, в принципе, мизерная. За нее можно было купить разве что десяток сабель. Торжествующий Чаплинский сказал вслед раздавленному Богдану: «Не пристало простому человеку села и подданных иметь» [Летопись гадяцкого полковника Григория Грабянки, пер. со староукр. – К.: Об-во «Знание» Украины, 1992, – 192 с.].
