Хмельнитчина - страница 8

Справка! Исходя из норм тогдашнего польского права (в частности устава 1505 г.), Богдан де-юре не принадлежал к шляхетскому сословию. Ведь шляхетство велось по материнской линии. Если шляхтич женился на простолюдинке, он автоматически лишал своих будущих детей шляхетства. Матерью Богдана была козачка.

Для козацкого общества Богдан был вроде бы своим парнем. И его шляхетство сомнению никто тут не подвергал. Обитателям Дикого Поля юридические тонкости наследования «благородства» мало что говорили. Каждый член козацкой старшины мог спокойно причислить себя к шляхтичам.

Но горе от ума! Разумный, воспитанный по-польски Хмельницкий в козацкой среде был белой вороной. Его там ценили за светлую голову способную сочинить правильные бумаги, но не воспринимали, как лихого атамана.

Практически до 1648 года Богдан находился в тени сильных личностей как с польской, так и с малоросской козацкой стороны. Всплеском его карьеры была должность войскового писаря (руководителя сечевой канцелярии) и то её он получил в войске мятежного гетмана Павлюка (Павла Бута).

Эпизод с участием Хмельницкого в бунте 1637 года в исторической литературе мало освещается. Скорее всего, потому что Богдан в этих событиях сыграл весьма неприглядную роль.

Итак, обо всём по порядку. Главным камнем преткновения в отношениях между польской королевской властью и малоросскими козаками был вопрос о реестре (списке легальных вояк, поставленных на довольствие). С одной стороны, король и магнаты тяготились оравой степных, вечно голодных черкас, но с другой стороны, без них не получалось одерживать победы над неуживчивыми соседями. В ходе русско-польской войны за Смоленск козаки очень даже помогли полякам и в награду Владислав IV увеличил реестровое войско до 40 000 человек. Однако, почти сразу эту цифру постарались уменьшить. Черкасы почувствовали себя обманутыми и стали бузить.

Сначала эти выступления были стихийными и не опасными, но стоило властям неуклюже вмешаться в выборы нового гетмана на Сечи, и они получили козацкую «ответку». Харизматичный крещёный крымский татарин Павел Бут (Павлюк) собрал войсковой круг и объявил поход против панов. Его действия были весьма эффективны. Гетман обратился к крестьянам с призывом присоединиться к козакам, чтобы совместно бороться с ляшским произволом. Тысячи отчаявшихся людей снялись с насиженных мест и присоединились к восставшим сечевикам. Народное движение приобрело такой размах, что благополучная старшина не смогла остаться в стороне. Пришлось ей тоже поддержать сословный бунт. Надеялись, что ясновельможное панство предпочтёт поскорее договориться. Может быть, так бы и произошло. Только недооценили ребята своего буйного вожака. Павел Бут направил гонцов в Крым и на Дон, призывая татар и станичников вместе крушить поляков. Мысль была правильная, но слишком несвоевременная для тех и других. Помощь не пришла, зато польный гетман Николай Потоцкий времени зря не терял и объединил коронных жолнеров с частными армиями Киселя и Вишневецкого.

Первую же битву под деревней Кумейки козаки проиграли. Остатки повстанцев попытались прорваться к Дикому Полю, но агенты польного гетмана убедили старшину этого не делать и сдаться на милость победителя. Искупительной жертвой для них должна быть выдача Павлюка (Бута) польским властям. На том и порешили. Вождей повязали, письмо повинное написали (тут уж Хмельницкий постарался), ну и помогли зачистить территории от расплодившихся гулящих людей. Апофеозом тех событий стала казнь козацкого гетмана на площади Рынок в Варшаве. Охочим до зрелищ варшавянам показали целый спектакль: с живого козака содрали кожу, а затем четвертовали.