Настя ухватила себя за нос и больно дёрнула – нет, не приснилось, не привиделось, всё наяву – перед ней, рыча и скалясь на них с бабкой и друг на друга, замерли волки, самые настоящие волки, вздыбившие жесткую шерсть на загривке.
– Добрые слуги получились. – Степанида Савишна громко хлопнула в ладоши. – Славные! Ишь, как щерятся злобно, ироды. Никто теперь в Гадюкино не сунется без спросу.
Настя отмерла.
– Это, как? – она тыкала пальцем то в одного волчару, то в другого. – Это – кто?
Кстати, один из волков получился слегка рыжеватым. Шерсть у него была длиннее, зубы – острее, да и сам он казался крупнее сородича. Тот, второй, шкурой чернел, да глазами водил желтыми, люто, но статью вышел пожиже и лапами короче.
– Как-то, так. – развела руками Савишна. – Зельем оборотным моя шкурка волчья пропитана была, они его и испробовали. Сами зверьми были внутри, а теперь и в настоящих зверей превратились. Станут мне служить вернее собаки, пока вину свою не искупят.
– Зелье? Шкура? – застонала Настя в голос, обхватив себя руками за, гудящую от необычных новостей, голову. – Так это, взаправду всё? Не сон?
– Какой такой сон, Анастасия? – нахмурилась Степанида Савишна. – По -настоящему всё. Без шуток.
– Золото, тогда, откуда? – девушка отказывалась принимать такую правду. – Ведьма, золото, оборотни.. Как? Как такое может случится в век цифровых технологий, космических кораблей и фаст-фута? В век интернета и гендерного равенства? БреДД!
– Золото ты мне сама привезла, девонька. От Соловья оно, от внучка моего. – лукаво ухмыльнулась старуха и кика на её голове одобрительно качнулась. – Материальная помощь, по ведомости. Я ещё расписалась за неё. Запамятовала, что ль?
– Вам я привезла пятьсот рублей, – холодно возразила Настя, схватив себя в руки. Девушка почувствовала некую враждебность, исходящую от старой ведьмы. – одной купюрой. К золоту я никакого отношения не имею – не знала, не видела, не прикасалась.
– То и есть счастье твоё, что не прикасалась. – сурово поджала губы ведьма. – То, что не разглядела, заклятый на малый вес и большую вместимость, контейнер для металла благородного, так то, от того, что дар твой дремал до поры, не распечатанный и не востребованный. Присвоить решила бы золото моё, неосмотрительно и всё – как они, слугой бы моей стала, шкурку звериную примерив. – и строгая старуха кивнула на жалобно скулящих хищников и думать позабывших про то, что они умеют скалить зубы. – У меня, в тайнике, не токмо волчья шерсть припасена, а и лисья, и заячья, и перья птичьи. Подобрали бы тебе одежонку под стать натуре. Не думала я, что ты такой честной окажешься, да ещё и гостинцев бабке старой, незнакомой и никчёмной, привезти решишь. – задумчиво произнесла Степанида Савишна. – И внучок мой, Соловей, не думал про то. Он тебя-то и направил ко мне, подарком. Могла я силу твою колдовскую отобрать и присвоить, а тебя, девка, на службу определить. Так-то..
Настя огорошено молчала – вот те, и гостеприимная старушка ста пяти лет от роду. Божий одуванчик с клыками! Куда там гарпиям из МФЦ! Этой они и в подмётки не годятся!
– Но, глянулась ты мне чем-то. – лютая бабка острым носком сапога отпихнула в сторону скулящего волка. – Подобное редко случается. Раньше то я, девиц молоденьких в печь сажала, а потом на косточках каталась, да при полной луне. Эх, были времена славные, были! Да, сплыли! – жестко произнесла старуха. – Ты, Анастасья, дара колдуньи погибшей, достойна оказалась. От того и помогла тебе, дурёхе жалостливой, дар распечатать и силу свою ощутить.
