В гостинице, завернувшись в уютные одеяла после горячего душа, думаем всё о том же: сумеем ли мы хоть немного отогреть их? Ведь ради этого Сашина жена и попросила матушку Евпраксию приехать к ним, а Батюшка не только тут же благословил ее на поездку, но и отправил нас с мужем вместе с ней. Это была последняя Риммина надежда, хотя и очень зыбкая («Он даже со своей любимой дочкой перестал разговаривать!»). Мы знаем, что жить ему осталось не больше месяца, и Саша об этом тоже знает, потому и не хочет тратить время на ненужные разговоры и лечение, но Римма, самоотверженная хрупкая женщина, похожая на маленькую девочку, мужественно борется за его жизнь, поэтому ему приходится терпеливо глотать лекарства и ездить по врачам.
Чтобы оторваться от тяжелых мыслей, беру в руки старый журнал «Русская Швейцария» за 2005 год и пробегаю его глазами. Интересно, значит, такая погода в июне здесь не редкость: два летних дня, теплых и солнечных, сменяются двумя прохладными, дождливыми. Трава растет круглый год. Но зимой бывает и холодно, до минус десяти, даже снег выпадает. Вода из крана течет чистейшая, говорят, целебная. Похоже, что это так: пока я здесь, забываю о нейродермите. Так, что же здесь еще интересного? Вот это да! Статья о русской обители в Швейцарии под названием «Десять лет молитвы и труда в Домпьере». А ведь наши друзья как раз собираются завтра отвезти нас в монастырь: Саша хочет исповедаться и причаститься Святых Христовых Таин. Из статьи узнаю, что Свято-Троицкий монастырь Московского патриархата основан в 1995 году владыкой Серафимом, которому в то время было девяносто пять лет. В монастыре всего трое насельников: настоятель отец Мартин, монах Силуан и родная сестра отца Мартина монахиня Оттилия. Никто из них не говорит по-русски. Вот и автор статьи тоже обращает внимание на швейцарское небо, говорит, что здесь оно всегда удивительной красоты, и матушка Оттилия называет его «Наш телевизор». (У нас в России тоже есть окно, заменяющее нам телевизор, правда, наш взор больше прикован не к небу, а к нашему деревенскому садику: летом нас радуют розовые кусты, прохладные папоротники, которые любят забираться в тень, белоснежная шапка гортензии, а зимой под яблоневым деревом мы устраиваем птичью столовую и удивляемся разнообразию ее юрких посетителей.)
Статья получилась интересная и написана по-доброму, но две фразы все-таки цепляют. Первая: «Перегородки между конфессиями до неба не доходят», да еще добавлено, что это «известная истина». С тем, что это изречение известно, согласна, а вот насчет истины согласиться никак нельзя. И второе. Упомянув, что в приют, который существует при монастыре, принимают и православных, и католиков, и протестантов (это понятно: все страждущие одинаково нуждаются в помощи), автор статьи добавляет: «Жизнь, любовь и смерть для всех едины».
И опять с таким утверждением невозможно согласиться. Вернее, здесь требуются пояснения. Да, жизнь, любовь и смерть непосредственно касаются каждого, но понимает их смысл каждый по-своему, а значит, и отношение к жизни, любви и смерти для каждого свое. (Я вспомнила, как одна женщина, называющая себя кришнаиткой, после нашей беседы с ней, которая, к сожалению, не привела нас к согласию, крикнула мне вслед, когда я удалилась от ее дома на значительное расстояние: «Но ведь главное – это любовь!» Действительно, главное – это любовь, с этим не поспоришь, но каждая из нас понимала значение этого слова, к сожалению, по-своему.)
