— В отделе продаж должна быть электронная копия.
— Предлагаете мне их вызванивать, когда я по уши зарыта в бумажках?! — мой голос опасно поднимается и начинает звенеть.
— Предлагаю успокоиться и... Не. Орать! — гремит в ответ.
Жёсткие пальцы хватают меня за локоть и затаскивают в кабинет. Хлопает дверь. Два огнедышащих дракона оказываются в опасной близости, хана деревушке.
Дьявол забирает у меня из рук договор, подходит к столу и набирает чей-то номер. Сухо отдает распоряжение найти нужного клиента и переслать информацию ему на почту. Нажимает "отбой" на селекторе и поднимает на меня гневный взгляд.
— Что-то ещё? — обманчиво-вкрадчиво спрашивает он.
— Да. Обезболивающее!
И ледяной душ.
14. Глава 13. А вот и инквизиция
Яна
— Ульяна, у нас есть в аптечке обезболивающее? — длинный палец удерживает кнопку на селекторе, а глаза не сводят взгляда с меня.
— Нет, Артур Дмитриевич, только жаропонижающие, от давления, антигистаминные, обеззараживающие, — нудно перечисляет сухарь.
— Сходи, пожалуйста, до аптеки.
— Хорошо, Артур Дмитриевич, а что взять?
Чертовский вопросительно выгибает бровь, безмолвно переадресовывая это послание мне.
— МИГ! — говорю громко, чтоб Ульяна слышала.
— Понятно, — сквозь зубы цедит она и кладет трубку.
— Что-то ещё? — сверлит черными иллюминаторами, упираясь руками в стол. — Массажиста? Личного бариста? Кабинет? Что мне сделать, чтобы Вы закончили свою гребаную работу вовремя?
Между нами так и повисает непроизнесенное "И свалили в закат". Вы посмотрите, кто тут на грани! А ведь детям спички не игрушка, полыхнет!
— Негров с опахалом! — не удерживаюсь от колкости. — У вас тут чертовски… жарко! Как в аду!
Дьявол буквально сереет от сдерживаемого гнева. Вижу, как на шее вздымаются вены, а глаза практически наливаются кровью. Придушит. Точно. И никакая булавочка не спасет. Ее, кстати, на вчерашней рубашке дома оставила, ой, тетя, почему я тебя не послушала?
Он выпрямляется над столом, складывает руки на груди и стреляет в меня огненными стрелами под названием "взгляд". Уфф, белочка снова раскручивает колесо. Плохой зверь, сидеть, лежать, смирно, фу!
— Можете снова освежиться, — это ирония, да?
Чертовский машет головой на дверь справа, туда, где ещё недавно я светила своими ромашками.
— А вы только этого и ждёте, небось. Это у вас такое крещение огнем? Заманили, раздели… — куда меня несёт, божечки.
— Что?! — от вкрадчивости не осталось и следа.
А меня ором не взять, я закалённая, и нечего тут челюстью играть, не впечатляет!
— Неудивительно, что от вас предыдущий специалист сбежал! Тоже погладить ваши рубашечки просили? Ау, рабовладельческий строй канул в лету! Крепостное право отменили!
Ярость огромной волной поднимается изнутри, словно на затухающие угли подул ветерок. Чего, спрашивается, так разошлась? Подумаешь тиран и деспот, мне-то что, с ним детей не крестить, работку не работать! Все внутри клокочет, поднимается, кипит, требует выхода. А как мы знаем, спроси любого психолога, сдерживать эмоции — себе вредить! Вот и…
— Правильно говорят, не делай добра, не получишь зла, — цедит злющий начальник. — Напомнить у кого здесь кривые руки?
— Вот только оскорблять меня не надо! — выхожу на фальцет. — Прямее и не встретишь! Это вы… вечно… А я жертва обстоятельств!
— Жертва здесь я!
— Вы — рабовладелец!
— А-а-а-а, — вцепляется в волосы Дьявол, рычит. — И как мой брат тебя терпит, исчадие ада! — зло бросает и принимается расхаживать по кабинету, дыша, как паровоз. — Задушил бы во сне!
