— А у моей учительницы танцев черные волосы, она некрасивая, — слышу рассуждения ребенка, едва выхожу из кабинета. — А ты красивая!
— Спасибо, — следует тихий смех.
— И мне не больно, ничуточки!
От последних слов я мысленно теряю ещё несколько темных волосков на голове и представляю уже кровавые сцены с разбитыми лбами и рассеченными губами. Полинка такая непоседливая. Единственная в своей группе в саду, кто постоянно ходит с разбитыми коленками.
Выглядываю из-за гардеробной и застаю умилительную картинку: дочь смирно сидит, пока ей плетут косы. Ещё недавно — исчадие ада, сейчас — ангел во плоти, перебирает тонкие пряди дочери длинными пальцами, то и дело, щекоча Полинку за ухом, отчего та заливисто смеётся.
В горле собирает ком размером с материк. Картинка слишком…
Черт!
16. Глава 15. Пора ставить свечку
Яна
Позор, он как насморк, хочешь — не хочешь, а в самый неподходящий момент…
Я была просто уверена, что в субботу сюда никто не нагрянет. Вот просто уверена! Даже у Артема вчера мягко выведала, мол, Дьявол, наверное, и по выходным на работе торчит, трудоголик и властолюбец. Но нет, уверил меня Супермен, бесстыдно закидывая руку на плечо, у него же Полина…
По выходным.
Ага, а по будням можно и чужих девушек нацеловывать. Изменник!
Весь сеанс потом попкорн в горло не лез, и яркие картинки с сочными кровавыми сценами прошел мимо. Так что после кино разговор не клеился, поцелуй под ночным небом не свершился, а сон, спустя три часа валяния в кровати, так и не пришел.
Разбитой по утру я себя не чувствовала, скорее наоборот, в предвкушении освобождения. Словно сейчас перережу бечевку, которой мне к ногам привязали камень. И все — свобода, равенство, братство. В смысле, никакого больше братства…
Над сборами сильно не парилась: нацепила теплые лыжные штаны, чтобы отогреться за все мерзлые дни минувшей недели, не красилась, не возводила приличный причесон. Пришла и сразу взялась за работу.
В честь побега из царства Аида, врубила The Prodigy и бессовестно подпевала на своем школьном английском. Выходило жалко, знаю, но страдать не мне, так что… В какой-то момент так разошлась, что вскочила с места и начала дикие пляски под очередной крышесносный трек. Ноги вспомнили все, чему мы с Дианкой когда-то учились под хиты MTV и приплюсовали сюда модные тиктокерские штучки. А что? Могу себе позволить!
Раз, два, бедро пошло…
И раз, два, ручки выше!
Листиками пошелестела.
"Жги, Скворцова, это твой последний день на Титанике!" — пронеслась шальная мысль.
А, не. Просто последний. Судя по прожигающим темечко лазерам. И когда только успел обменяться с Суперменом орудием для убийств? Так и чувствую в груди дырку от двух яростных лучей.
— Здравствуйте, Артур Дмитриевич, — как неловко получилось! Уже в который раз. Словно проклял кто!
Юркнула на рабочее место, плюхнулась в кресло и согнулась так, словно и не было меня здесь. Господи, за что ты так со мной, за все двадцать семь лет столько позора не набралась, как за последние дни. И надо же так напакостить именно сегодня, в двух шагах от свободы, когда мысленно уже вышла за забор и помахала Дьяволу ручкой.
— Что Вы здесь делаете, Скворцова? — гремит где-то над головой, но я свою от стола не отрываю, напротив, касаюсь дерева лбом и мысленно вою.
— Танцую, — выходит из меня дебильное. Дура, дура, дура — тихонечко бьюсь головой о столешницу. — В смысле, добиваю документы. Осталось немного, сегодня все закончу и…
