Итачи счел доводы разумными и меч убрал. Кагеро же, глядя Асунаро прямо в глаза, сделала короткое резкое движение запястьем и отсекла лже-Асунаро голову. Настоящий судорожно сглотнул, но не произнес ни слова. Смахнув кровь с меча, Кагеро выпрямилась. Оправила на себе сползающее, местами разодранное и пропитанное кровью ги31. Подняла отброшенную саю, вложила меч и закрепила за поясом. Затем, сопровождаемая взглядами ошарашенных друзей, подошла к стене, у которой валялись окровавленные шпильки и разодранное кейоги, подняла их, стерла кровь и заколола мешающие волосы.
– Что он хотел от тебя? – наконец спросил Итачи, осторожно подходя к обезглавленному телу.
Зло сверкнув глазами, Кагеро швырнула в него скомканным кейоги.
– Догадайся сам, – это были первые и единственные ее слова с момента нападения.
К Асунаро наконец вернулся дар речи, и он сделал несколько шагов вперед:
– Кагеро, – мягко обратился он к княгине. – Я…
Звук этого голоса заставил Кагеро вспомнить и сказанные двойником слова, и саму ситуацию, в которую попала по собственной неосторожности. Правая рука легла на рукоятку катаны, и она процедила сквозь зубы, пытаясь успокоить инстинкт самосохранения:
– Не подходите ко мне, советник…
– Простите, – он склонил голову и отступил, давая ей возможность покинуть пещеру.
Кагеро быстро миновала длинные коридоры и вышла на свежий воздух. Убедившись в отсутствии опасности, она прислонилась спиной к скале и прикрыла глаза, чувствуя, как ее начинает колотить нервная дрожь.
Тем временем в пещере Асунаро присел рядом со своим двойником и провел рукой над его телом.
– Хороший набор амулетов, – покачал он головой и встал. – Через полчаса-час чары сойдут. Берем его с собой.
– Полагаю, Кагеро это уже не понадобится, – сказал Итачи, заворачивая голову в кейоги, которое держал в руках.
Асунаро и Итачи подняли тело и потащили из пещеры. При их появлении Кагеро не пошевелилась, казалось, она превратилась в каменную статую, только ветер трепал выбившиеся из прически пряди. Пока Асунаро заворачивал тело в походный плед и приторачивал голову к седлу, Итачи вернулся к Кагеро и сделал попытку привести в чувство:
– Кагеро, пойдем, я помогу тебе спуститься… лошади уже ждут, Асунаро откроет портал прямо отсюда.
Только по дрогнувшим ресницам было понятно, что Кагеро услышала его слова. Проигнорировав помощь Итачи, она спрыгнула на тропинку и двинулась к лошади, не отводя правой руки от катаны. Асунаро благоразумно предпочитал держаться подальше и не заговаривал с ней. Молча открыл портал и стал ждать, пока Кагеро, вцепившаяся в уздечку так, что побелели костяшки пальцев, покинет негостеприимный горный район. После того как за ней последовал Итачи, перешел и сам.
От портала до ворот было всего несколько шагов, и они быстро оказались во дворе дома. Обрадованная Тора сразу же выбежала им навстречу – издали было видно, что возвратились все, но не то, в каком они были состоянии. Коротко и крепко обняв Асунаро, она обернулась к подруге и пораженно замерла: в измятой, разодранной одежде, с расцарапанным лицом и кровоточащими руками Кагеро стояла, вцепившись в повод, с остекленевшим взглядом и, казалось, смотрела в никуда.
Убедившись, что с Асунаро и Итачи все в порядке, Тора набросилась на них:
– Что произошло?! Мало ей было переживать за Ооками?!
– Тот, кто на нее напал, находится вон там, – Асунаро кивнул в сторону своей лошади, а затем положил руки плечи жене и, смотря в глаза, серьезно продолжил: – Тора, я прошу тебя, сделай все возможное и невозможное, но ей надо прийти в себя. Тебя она, может, послушает, но сегодня ночью Кагеро должна спать, а не разгуливать по дому с катаной в руке!
