Виктор Васильевич Тихонов в свое время перевел Петрова в другое звено. И в двусторонней тренировочной игре Вова чуть голову мою не снес. «Ты что, Вовчик?!» – недоумевал я. «Сегодня я твой противник», – говаривал друг и партнер. Игра, общее дело все равно нас мирили.
Тот же Валерка Харламов несколько моложе нас с Вовой. Небольшая разница в годах тем не менее не мешала общению. Мы всегда были вместе. Я, правда, женатым пришел в ЦСКА, затем и Володя семью создал. Один Валерка свободен. Может, на этой почве Харламов сошелся в сборной с Сашей Мальцевым. Оба холостые, красавцы, девчонки бегали за ними гурьбой, народ любил хоккеистов за прекрасную игру. Словом, очень популярные люди. Но когда Саша и Валера семью обрели, стали сдержаннее на всякие эскапады. Кое-что позволяли себе, но в пределах разумного. Знали, дома жены ждут. Чувство ответственности не покидало ребят.
Отпускной месяц у хоккеистов – июнь. Мы не сразу в отпуск уходили как таковой. Встречались с болельщиками на предприятиях, в воинских частях, нас там всегда очень ждали. В свободное время успевали буквально все. Это глубокое заблуждение, что спортсмены – не от мира сего. Обычные, нормальные люди. Святыми уж точно не были. Другое дело, нас знала, без преувеличения, вся страна. Публичные персоны и вести себя должны прилично. Если и «принять на грудь», то в соответствующих пропорциях. Не уронив имени своего.
Затем снова «пахали» как папа Карло. Молодежь вообще начинала работать раньше нас, в конце июня. Мы входили в очередной сезон с первого июля. Весь отечественный спорт, не только хоккей, построен на учебно-тренировочном процессе.
Самое время рассказать подробнее о взаимоотношениях с одним из самых ярких хоккейных наставников советского периода. О его взглядах на игру, людей хоккея, разных житейских ситуациях.
Безусловно, он умел раскрыть талант хоккеиста. Если бы не Тарасов… Сомневаюсь, что столь же ярко смотрелся бы я в «Локомотиве», достиг бы высот мастерства и широкого признания. Что попал бы, например, в состав национальной сборной. Конкуренция была чрезмерно жесткой, я уже рассказывал об этом.
Анатолий Владимирович пестовал характер игрока, ставил перед ним высокие задачи, умел вместе с хоккеистами реализовать задуманное. Убеждал не только много тренироваться, но и успешно учиться. Иногда, правда, противоречил себе. Мог сказать буквально следующее: если учеба мешает хоккею, бросай учебу. Спустя неделю: «Почему не учишься?! Иди, учись».
Если посмотреть на составы тогдашних советских клубов, скольких он великих игроков воспитал, не счесть! Конечно, случались с ним конфликты, в том числе и у меня. Подчас из разряда комичных, или близких к этому. Анатолий Владимирович не любил, когда ему публично возражают, наверное, это вообще мало кому нравится.
Прилетели с ЦСКА в Японию. Местные ребята, работавшие с нашей командой, принесли изоляцию для клюшек. Ведущие хоккеисты тут же ее разобрали. Мы, молодые, скромно молчим, ничего не досталось. Прошу японцев: принесите еще. Приносят. Входит Тарасов: «О, первым взял. Профсоюзная «отрыжка». «У вас какая отрыжка?» – осмелился я возразить мэтру.
Смотрю, следующим днем никакой реакции от Анатолия Владимировича, будто и не было эпизода. Оказалось, второй тренер, Борис Павлович Кулагин, объяснил Тарасову, что изоляцию разобрали партнеры, нас просто обошли вниманием. Пришлось просить еще принести. Вот и все. Инцидент исчерпан.
