Не пойдёт. Не пойдёт, потому что ему надоело им уступать. Потому что, пусть он и младше, он ничем не хуже этих лоботрясов.
– Нет.
– Нет? – Верзила сделал удивлённое лицо. – Я слышу «нет»?
– Нет. Дядя Саша сказал, что эти качели для всех. А двор – тем более. Так что буду гулять здесь столько, сколько захочу.
– Ах, дядя Са-аша сказал, – протянул верзила, и в его голосе прозвучало неприкрытое недовольство. – Так, может, пойдёшь к своему дяде Саше и пожалуешься?
Он знал, что Алик не пойдёт. Потому что жалуются трусы. А трусом Алик не был.
Поэтому он подошёл к качелям и твёрдо произнёс:
– Я не пойду к дяде Саше. И вообще ни к кому не пойду.
А потом он сделал неслыханное. Он подошёл ещё ближе и изо всех сил толкнул верзилу. Тот, явно не ожидавший от «шестиклашечки» такого хамства, не успел как следует ухватиться за цепочку и, потеряв равновесие, чуть ли не слетел с качелей, в последний момент сумев устоять на ногах. Но вызов был брошен.
– Ты, сопляк! – угрожающе произнёс щербатый. Он побагровел от злобы, и Алик невольно отметил, что у него на лбу почему-то стал особенно заметен здоровый прыщ, явно не делавший верзилу красивее. – Ты соображаешь, что ты сделал?
Алик понимал, что этого не стоило говорить, но его уже понесло.
– Толкнул прыщавого придурка, который считает себя королём двора, а сам шаг боится ступить без своих дружков!
Сзади раздались возгласы – не то возмущения, не то удивления.
– А мелкий, оказывается, не промах, – пробормотал тот, кого верзила назвал Васькой, и в его голосе Алику почудилось уважение.
