— Злыдни окаянные. В холод такой, бездушные…
Агна открыла глаза, но ничего не смогла разглядеть — муть одна.
— Кто они? — губы пересохли страшно.
— А кто знает? Пришли с востока, стало быть, с соседнего княжества.
Агна сглотнула, пытаясь понять, откуда именно, но безуспешно — голова болела страшно.
— Не говори им ничего, поняла?
— Да как же!
— Молчи, — прошипела Агна, — поняла, Ерия? Что бы ни случилось — молчи…
А потом её одолела слабость, на грудь будто валун положили — ни пошевелиться даже, и сердце то замирало, то билось часто и гулко, и она вновь провалилась в черноту.
Агна очнулась от того, что почувствовала чужое присутствие, давящий взгляд на себе и горячее дыхание, которое прокатилось по щеке, дрожащее и тяжёлое. Пошевелилась, втягивая сухой запах сена. Послышались удаляющие шаги, и обилие света хлынуло на Агну, заставляя всё же разлепить веки. Слух прорезали пение петухов на задворках и гомон птицы на растущей у окна берёзы. Она провела ладонью по меху, слыша треск горящих дров у входа, было уже тепло, даже душно от того, что рядом горел очаг, а на ней — ворох тяжёлых шкур.
Утро вошло в полную силу, и золотистый свет, лившийся из оконного проруба, освещал небольшую горницу, в которой Агна вместе с Ерией жили мирно все эти зимы. Агна бездумно упиралась взглядом в толстые потолочные балки, достаточно низкие — не княжеские хоромы. Странно, почему-то заметила это только сейчас, хоть покинула отца давно.
— Здрава будь, девица, — вонзился клином посторонний голос, так, что воздух дрогнул, и сонливость как рукой смахнуло.
Не успела Агна встрепенуться, как над ней появилось незнакомое лицо мужчины. Он улыбался, посмотрел свысока, держа в руке деревянный ковш, с которого капала вода.
Нет, это не было кошмаром. Ещё ранним утром её едва не утопили. Агна сглотнула, боясь пошевелиться. Перед ней склонялся другой юноша, хоть похожи сильно с тем воином, что поймал её у реки: те же русые с холодным оттенком волосы, правда, немного светлее, щетина на лице, густые брови, и нос прямой, только лицо чуть уже и глаза светлого голубого оттенка, такого морозного, что Агна даже поёжилась. Тело будто вытянутое немного, но статен и высок, правда, внешне он был куда холёнее, и было ясно почему — одежда на нём не простая, справная: кафтан с ценными меховыми подкладками и многочисленными петлями на груди, повязанный в несколько оборотов тканным богатым поясом, как у самих князей, на ногах — высокие сапоги. Туман в голове совсем рассеялся, и Агна вспомнила слова Ереи, что воины эти с соседних земель пришли.
— Пей, — предложил ей чужак.
Агна привстала, морщась — всё тело ломило, голова кружилась. Несмотря на то, что стало легче, кости раздалбливало будто молотом. Она спохватилась и тут же натянула на грудь сползшие шкуры, оглядывая белоснежные рукава тонкой льняной рубахи.
— Не волнуйся, — успокоил он. — Мы не со злом, как может показаться изначально.
Агна приняла ковш, за что получила одобряющий кивок. Отказалась бы, но во рту пересохло так, что язык к нёбу прилип.
— Ты много раз повторяла его имя в бреду, — пророкотал знакомый голос из дальнего угла.
Девушка вздрогнула, чуть не выронив из ещё слабых рук ковш, даже не заметила, что здесь был кто-то ещё, а точнее — тот дикарь с сумрачными глазами. В маленькой горнице он казался куском гранита. Он спокойно сидел на лавке у стола, подпирая затылком и спиной бревенчатую стену. Свет не добирался до тёмного угла, и Агна не видела его взгляда, который явно упирался в неё.
