Впрочем, ему не надо знать подробностей. Я победила! Я не дала Винсу никаких обещаний, но при этом меня отвезут в Академию! Остаётся прожить как-то этот вечер и ночь, поддакивая императору, чтобы он убедился в моей покорности и не совал палки в колёса.
– Моя умница, – сладко тянет он, когда я подхожу ближе. – Он у тебя на крючке. Когда ты окажешься в Дахрааре, тебе передадут дальнейшие инструкции. Следуй им, а если будешь своевольничать – мне сообщат, и придётся напоминать тебе, кто твой хозяин, самыми неприятными методами.
– А действие твоего зелья дотянется до Дахраара? – спрашиваю я язвительно.
– О, не переживай, – улыбается Лестрейл. – Нашу связь не нарушить ни расстоянием, ни временем. Ах, совсем забыл предупредить тебя о ещё одном побочном эффекте, но теперь, думаю, самое время…
Смотрю на императора, предчувствуя, что мне не понравятся его слова – никогда не нравились, с чего бы вдруг начали? Он всё так же подчёркнуто учтив и слащав, а я насторожена.
– Я всё ждал, когда ты выкинешь какую-нибудь глупость, например, набросишься на меня с зубочисткой наперевес, чтобы увидеть это в действии, но ты меня разочаровала.
– И что бы тогда произошло? – небрежно бросаю я, вспоминая свой кастет из шпажек.
– Видишь ли, милая, мою жизнь тебе надо беречь, как зеницу ока, – скалится он. – Ведь моя кончина будет означать и твою, а любое моё ранение перейдёт на тебя. Так что если вдруг твой дражайший Винсент вздумает сразиться со мной, то сначала он убьёт тебя, сам того не зная.
– Да ладно, – срывается с моих губ. – Ты блефуешь!
– Хочешь проверить? – ухмыляется кузен.
Он поднимает свою изящную наманикюренную ручку и проворачивает камень на перстне, из которого тут же выскакивает толстая игла.
– Раньше тут был яд, – скучающе поясняет Лестрейл, – но выветрился. А безделушка больно уж мне по душе.
Он медленно, с удовольствием проводит иглой по раскрытой ладони, а я морщусь, чувствуя, как проступает глубокая царапина на моей. Порез на руке Лестрейла затягивается параллельно с тем, как на моей ладони он проявляется. Подняв руку, я убеждаюсь, что это не иллюзия.
– Это чудовищная магия, – шепчу я. – Подобной не должно существовать!
– Даже твоя мама так посчитала, – пожимает плечами Лестрейл. – Всё же не хватает ей жёсткости. Она могла бы добиться куда большего, отбросив некоторые принципы.
Да, по сравнению с императором даже моя мать кажется добродетельной и принципиальной особой, что прекрасно его характеризует, ибо по мнению любого адекватного человека Аделаида лишена принципов напрочь. Я даже не уверена, что она мне-то поможет. К счастью, я не возлагаю на неё особых надежд, скорее, даю ей последний шанс доказать, что она испытывает ко мне хоть каплю светлых чувств.
Что до кузена, от него я жду исключительно самые мерзкие пакости. И в борьбе с такой беспринципной, мелочной заразой мне понадобятся самые надёжные союзники. И очень хитрые…
К счастью, такие у меня на примете имеются, мне бы только с ними встретиться.
А значит, продолжаем придерживаться плана.
– Завтра утром я отбываю с ёрмунгандом, – сообщаю я.
Лестрейл кивает.
– До того, как окажешься в Хрустальном дворце и получишь дальнейшие указания, попытайся подмазаться к нему, – ухмыляется он. – Ты же умеешь находить подход к мужчинам…
Он поддевает прядь моих волос, изучая её на свету, и брезгливо поджимает губы.
– Иногда мне так жаль тебя, – говорит он издевательски. – Все твои беды из-за того, что ты доверилась не тому мужчине. Ты могла бы быть главой рода дель Монроков, как хотел твой отец, или даже императрицей… Но твоя наивность тебя погубила.
