8.
Максим Гнездов продолжал свое неофициальное расследование, которое все больше напоминало ему блуждание в тумане. Он перерыл архивы «Зареченского Вестника» за последние несколько лет, но не нашел ничего, что могло бы пролить свет на странные рисунки или внезапную апатию пропавших животных и их хозяев. Были, конечно, упоминания о мелких странностях, городских курьезах, но все это было разрозненно, не складывалось в единую картину.
Однажды, роясь в пыльных коробках с фотоматериалами, которые Пал Палыч собирался выкинуть «за ненадобностью», Максим наткнулся на старый, пожелтевший фотоальбом без обложки. На фотографиях был Зареченск – но Зареченск другой, из прошлого. Улицы, еще не заасфальтированные, с деревянными тротуарами, люди в старомодной одежде, автомобили, похожие на музейные экспонаты. Максим с любопытством перелистывал страницы, пытаясь узнать знакомые места.
И тут его взгляд зацепился за одну фотографию. На ней была изображена центральная площадь города, та самая, где сейчас стояло здание администрации и памятник какому-то революционеру. Но на фотографии на месте этого серого, безликого здания администрации стояло что-то другое. Старинный двухэтажный особняк с колоннами, лепниной на фасаде и большим балконом. Красивое, величественное здание, совершенно не похожее на то, что он видел каждый день.
Максим присмотрелся внимательнее. Что-то в этом особняке показалось ему смутно знакомым. Он напряг память, пытаясь вспомнить, где он мог его видеть. И тут его осенило.
Вывеска! «Неправильная» вывеска на кофейне «Арабика», о которой ему рассказывал тот парень, Глеб Якушев. Конечно, это было не то же самое здание, но что-то неуловимо общее было в их архитектуре, в их… стиле. Что-то старомодное, почти забытое.
Но это было не все. Максим вдруг вспомнил свой собственный, мимолетный «глюк», который случился с ним пару дней назад, когда он шел по улице Ленина. Ему на мгновение показалось, что одно из зданий, обычная пятиэтажка, выглядит иначе – с более высокими окнами, с другим цветом фасада, с какими-то странными, почти готическими элементами на крыше. Он тогда моргнул, и наваждение исчезло. Он списал это на усталость, на игру воображения.
Но теперь, глядя на эту старую фотографию, он уже не был так уверен. Здание на фото – тот самый особняк с колоннами – было поразительно похоже на то, что ему привиделось вместо скучной пятиэтажки на улице Ленина. Не точная копия, конечно, но очень, очень близко. Как будто прошлое на мгновение проступило сквозь настоящее, показав ему истинный, забытый облик города.
У Максима по спине пробежал холодок. Что это значит? Что его «глюк» был не просто глюком? Что город действительно меняется, или, вернее, что его восприятие города меняется? И связано ли это как-то с пропавшими животными, со странными рисунками, с апатией?
Он достал свою карту Зареченска и отметил на ней место, где когда-то стоял этот особняк. Потом он отметил место, где ему привиделось «неправильное» здание на улице Ленина. И место, где находилась кофейня «Арабика» с ее «неправильной» вывеской. Все эти точки образовывали какой-то странный, хаотичный узор на карте города. Узор, смысла которого он пока не понимал. Но он чувствовал, что этот узор – ключ. Ключ к тайне Зареченска, к его теням, к его эху пустоты. И ему становилось все более и более жутко от мысли, что он, возможно, единственный, кто этот узор замечает.
