Hope for love - страница 16

Главное, чтобы снова почувствовать, что я живая.

Пол под ногами был холодный, как всегда – будто равнодушный ко всем моим состояниям. Я шагнула из комнаты в кухню, натянуто зевнула и лениво потянулась вверх, чувствуя, как хрустит позвоночник. По пути почесала затылок и смахнула с шеи непослушную прядь. Всё это было как некая утренняя хореография – движение за движением, без особого смысла, просто чтобы не чувствовать пустоту.

Поставила чайник, и пока вода начинала лениво булькать внутри, вытащила из шкафчика баночку с кофе. Насыпала две щедрые ложки зернового, две ложки сахара – сладко, слишком, но я всегда так делала, будто этот сахар мог компенсировать горечь во рту и во мне.

Глядя, как тёмный порошок медленно растворяется в кружке, я задумалась о завтраке. В холодильнике было скромно, но уютно по-своему. Мы никогда не жили в роскоши – не было у нас красной икры, тонко нарезанного лосося, папайи или манго в красивых стеклянных коробках, как на картинках из инстаграма. Но были обычные, честные продукты: молоко, пара дешёвых яблок, кусок хлеба в пекарской бумаге, вареники, и, кажется, кусок сыра, который нужно съесть до завтрашнего дня.

Папа берёг мои деньги – те, что я ему давала после побед на ставках и заездах. Говорил: "Это твоё. Я просто храню, чтобы не потерялось." Так что в доме было немного, но достаточно. А я… я и не стремилась к глянцевой витрине жизни. Здесь, в этой скромной кухне с ободранной плиткой на фартуке, я чувствовала себя собой.

Я остановилась на своём любимом: пельмени с сыром и сметаной. Простое, но тёплое блюдо – как будто родом из детства, где всё было понятнее и чище.

Пока они варились в кастрюле, я сделала глоток свежесваренного кофе. Горячий, терпкий вкус моментально согрел изнутри, и я с привычной тоской взглянула на часы – три часа до начала смены. Вполне достаточно. Я успею прожить утро.

Включила старенькую колонку, которая издавала характерный треск при соединении с телефоном. Листая плейлист, наткнулась на группу SEREBRO. Папа говорил, что это была любимая группа мамы. И хоть я слышала эти песни десятки раз, именно сейчас, именно в это тёплое утро, мне захотелось её включить. Как будто это был способ прикоснуться к ней. Услышать её, почувствовать в себе её голос, её дыхание, её любовь.

Выбрала без колебаний трек «В космосе».

«Ты акценты расставь без меня,

Я поправлю тебя осторожно.

Не хочу я хотеть без тебя.

Без тебя это мне невозможно…»

Голос SEREBRO лился мягко, знакомо. Я впервые за долгое время не просто слушала – я подпевала. Слова вырывались из меня неуверенно, будто я вспоминала, каково это – петь не ради шоу, не ради образа, а потому что так просит сердце.

Бёдра сами начали двигаться в такт – плавно, раскачиваясь. Пока нож ритмично резал огурец и помидор, а капельки сока оставались на пальцах, я чувствовала, как внутри что-то отпускает. В груди стало теплее. Как будто на пару секунд я перестала быть Марией Лучниковой, сильной, неприступной, на все сто. А просто девочкой на кухне. Девочкой, которая помнит маму по песням и улыбается, чувствуя её тепло где-то внутри.

Пельмени наконец всплыли к поверхности – пухлые, горячие, источающие тот самый простой запах, который всегда напоминал мне детство. Я аккуратно выловила их шумовкой, бросила сверху щедрую горсть натёртого сыра – он сразу начал таять, цепляясь за тесто мягкими нитями. Щедро плюхнула ложку сметаны, чуть посолила, сбрызнула чёрным перцем – мелочь, но папа всегда говорил, что в еде важен ритуал. Не просто поел – а отдал уважение себе, телу, моменту.