– Почему именно семнадцатого? – поинтересовался Тимофей.
– Решение Лаамерса, – усмехнулся мужчина. – У него юбилей. Исполнится тридцать лет. Вот ему и пришло в голову, так сказать, увековечить две даты: день своего рождения и старт корабля. У богатых свои причуды.
«Когда мы полетим, будет уже три месяца, как Рэйчел беременна, – Тимофей посмотрел на невесту. – И живот станет немного заметен. Но что же делать? С одной стороны, я обещал молчать. А с другой… Правда и так откроется».
– Завтра тренировки заканчиваются, – сказал Ярослав Валерьевич. – Начнутся только лекции об устройстве космического корабля, предстоящем полёте и непосредственно о Марсе. Впереди месяц. Вы должны тщательно подготовиться ко всему. – Он повернулся к Тимофею. – Я на тебя рассчитываю.
– Я не подведу, – заверил молодой человек.
– Теперь можете идти по своим делам, – улыбнулся Седлецкий.
Четверо добровольцев разошлись.
Жившие в одной комнате Люк и Тимофей вернулись к себе.
– Что с Рэйчел? – поинтересовался француз. – Бледная с утра.
– Да так… – пробормотал Тимофей. – Из-за волнения, наверное.
– Верно! – Люк сел в кресло и включил небольшой плазменный телевизор на тумбе возле стены. – Как представлю, что скоро мы на два года покинем Землю, становится по-настоящему жутко. Фантастические фильмы вроде «Звёздных войн» – одно. У нас же реальность.
Тимофей мысленно согласился с ним.
Однако из головы не выходили мысли о Рэйчел и их будущем ребёнке.
Рожать в открытом космосе или на другой планете было крайне рискованно, несмотря, что Рэйчел училась в Вашингтоне в медицинском колледже на терапевта, хотя тоже не закончила обучение.
Девушка по-прежнему не хотела говорить о беременности кому бы то ни было, забыв, что каждый месяц она и остальные сдают всевозможные анализы и проходят осмотр врачей.
– Эй, Тим, уснул, что ли? – хмыкнул Люк.
– М? – вернулся к действительности командир. – Извини, задумался.
– Да уж вижу, – засмеялся француз. – Садись. Посмотрим фильм. На Марсе такой возможности, увы, не будет.
– А жаль, – Тимофей устроился на своей кровати. – Впрочем, надеюсь, на корабле будет что-нибудь вроде маленького кинотеатра. Лететь-то полгода! Не в иллюминатор же смотреть всё время!
Друзья рассмеялись.
«Но самое интересное и трудное начнётся на Марсе, – подумал Тимофей. – И если с нами там что-то случится, никто не поможет. Придётся рассчитывать лишь на себя. Врач, метеоролог, специалист в области космической обороны и айтишник – это, конечно, хорошо, однако маловато для управления колонией на другой планете».
Он посмотрел в окно, за которым на Центр опускались первые январские сумерки, и улыбнулся:
– Так классно ощущать себя героем!
Люк кивнул.
Джафар Алькамили поправил волнистые чёрные пряди до плеч и осторожно специальным пинцетом перевернул пожелтевшую от времени страницу старинной книги в переплёте из телячьей кожи. Ведущий научный сотрудник отдела так называемой «эпохи пирамид» Каирского национального музея на площади Тахрир пытался понять, в чём же связь между древними постройками в его родной стране и Орионом. При свете настольной лампы тридцати восьмилетний египтянин потёр переносицу и расправил плечи.
– Хару… Хару…* – пробормотал он. – Ответь, кто ты и откуда? Было бы не плохо, если бы ты сейчас появился здесь и всё объяснил.
Неожиданно раздался стук в дверь.
Джафар вздрогнул всем телом и, отпрянув, ударился о спинку стула:
