С соседкой Полиной, у которой я покупала молочные продукты, я быстро подружилась. Нам обеим не хватало общения в деревне, а так, как у нас были дети одного возраста, то и общие темы для разговора всегда находились. Только у меня была одна дочка, а у Полины четверо ребятишек, мал мала меньше.
Как-то я пошла к Полине за творогом, и не застала хозяйку в доме. Стала её искать в огороде и увидела, как Полина сидит на завалинке дома с солнечной стороны.
Вид у неё было нездоровый. Она держалась руками за живот, и лицо её было искажено гримасой боли.
– Полина, что с тобой? Тебе плохо?
Женщина отрицательно помотала головой, пытаясь улыбаться.
– Да ну, Валя, всё нормально! Так что-то устала немного, решила передохнуть.
Я присела с ней рядом и, чтобы приободрить, взяла за руку. Рука была холодная и влажная от пота, и сквозь кожу я почувствовала, как часто пульсирует жилка на запястье. Видно было, что Полине очень плохо, но она почему-то не хочет показать свою боль.
– Ну, какой, нормально, Полина?! Вон лицо какое серое, и сама мокрая вся от испарины. Зачем ты от меня скрываешь, я же вижу, что болит у тебя что-то.
Полина взглянула на меня с опаской и сказала.
– Ты только Сашке не говори. Не хочу, чтобы он знал, что я болею.
Мне странно это было слышать, что жена скрывает от мужа своё плохое самочувствие. Если у меня что-то болело, то я говорила Сергею, он заботился обо мне, когда я плохо себя чувствовала и была не в состоянии делать элементарные вещи. И я о нем заботилась, когда он болел – это же и есть семья.
Видимо, в семье Полины так было не принято. Я слышала, что раньше говорили «больная жена мужику не нужна», но думала, что это домостроевские предрассудки, пережиток прошлого.
Хотя вот сейчас на ум приходило несколько примеров, когда женщину муж бросал после того, как узнавал о тяжелом хроническом заболевании жены. Или жил в семье, но на стороне заводил любовницу «здоровую». Особенно такие истории случались с теми женщинами, которые заболевали «по-женски».
– Ох, Полина, ты хоть к врачу-то обращалась? Думаю, не первый день страдаешь.
Полина потупила взгляд и ответила.
– Была я у врача. Мне там понаписали диагнозов, я сама в этом не разбираюсь. И лекарств выписали тыщ на десять. А еще сказали, что, возможно, операцию делать надо. Матку удалять. А я боюсь! Да и как я Александру скажу?! Это ж без матки я не женщина буду. И детей больше не рожу.
– Ну, всё, приехали! Да вам что, четверых детей мало? Ты же, как понимаю, чуть ли не каждый год рожала. Сколько твоей младшенькой? Всего пять? А если ты умрёшь без лечения, то дети все твои сиротами останутся. Так лучше? Что еще страшней может быть: что муж бросит, любовницу найдет? Так не всё ли тебе равно, если ты болеешь и умереть в любой момент можешь.
Ох, зря я так резко с ней заговорила. Полина заревела белугой, с подвываниями, будто оплакивала мертвеца.
– Да кому я больная с четырьмя детьми нужна буду? Бросит меня Сашка, я ж по миру пойду. Мне и жить негде, и работы у меня нет. Тебе хорошо говорить, тебя муж любит, а я всю жись терплю, всё из кожи вон лезу, чтобы хорошей женой быть.
Сколько я слёз видела, за те годы, пока веду свою практику социального психолога. У каждого своя боль, свои невысказанные горести. И, если глубоко копнуть, то болезни тела чаще идут от боли в душе. От обид и травм из детства, от страха перед будущим, а самое главное, от отсутствия любви. От злых слов родителей, от холодности супругов, и конечно, от отсутствия любви к самому себе.
